— Знаю, — перебила Ханну, разозлившись на грека из-за его лжи.

Надо же, он меня спас…

А впрочем, теперь все равно. Раз Ханна знает, что я жива, не стоит ничего бояться. Главное, вырваться из этой страны. А там все встанет на свои места.

— Мамочка… — все же всхлипнула я, не в силах вытерпеть боль в груди.

— Не плачь, милая, — таким же дрожащим голосом ответила Ханна. — Пожалуйста, не плачь.

Я сделала глубокий вдох, шумно выдохнула и ответила решительным тоном:

— Обещаю, мы скоро встретимся. Я обещаю тебе…

========== Глава 24 ==========

There was only ever you and me

And there was only ever history

Holding us back, holding us back…

Всегда были только я и ты,

И всегда была наша история,

Которая нас не отпускала, не отпускала…

Hurts©

Три бессонные ночи. Три дня в молчании.

Марио превратился в ходячий комок нервов. Его опасался трогать даже Хавьер, не говоря уже обо мне и Тео. Прогноз по поводу состояния Клио не был обнадеживающим. Более того, все оказалось до жуткого безвыходным. Заезженная фраза о том, что остается только ждать, напрочь убивала надежду. Я мучилась. Совершенно откровенно мучилась, разрываясь между желанием покинуть особняк и, вообще, этот континент, и страхом за братьев. Особенно за одного из них. Да, я позволила себе хотя бы мысленно допустить, что грек стал неотъемлемой частью меня. Абсолютно не понятно, как у него это вышло… Но к гадалке не ходи — дело было во мне. Это я такая ненормальная сочувствую тому, кто мне не сочувствовал. Однако сложно держать оборону и ненавидеть мужчину, который внезапно вспомнил, что ты человек и вдруг перестал прикладываться к тебе кулаком или ногой. Даже «игрушки» Клио в последнее время не использовал, что тоже было удивительным. Допустить мысль, что грек начал уважать меня, а уж тем более, полюбил, я точно не могла. Это было столь же нереально и неправдоподобно, как если бы волк воспылал чувствами к лани. Я была ланью. Запуганным, измученным зверьком, наконец, утратившим всю свою бойкость, строптивость и самообладание. Мне было невероятно страшно и невыносимо тяжело на сердце. Давящая мрачная атмосфера молчаливого особняка угнетала. Мне казалось, я парализована и больше никогда не смогу пошевелиться…

Забравшись в кресло с ногами, смотрела на елку, которая больше не привлекала своими огоньками и украшениями. Тео лежал на диване, вытянув и скрестив ноги, одну руку положив под голову, во второй — вертел синий стеклянный шарик.

— В лесу родилась елочка… — тихонько затянула я охрипшим от долгого молчания голосом. — В лесу она росла…