— А я бы хотела алмазное сердце… — неожиданно для самой себя произнесла Арджуманд.

— Таких не бывает. Гранить алмазы очень трудно, а если сделать в форме сердца, будут слишком велики потери веса.

— Все равно хочу… Мехрун-Нисса, здесь письмо со стихами.

Тетушка фыркнула:

— Можешь прочесть! Наверняка падишах снова называет меня Светочем Мира и клянется в любви.

— Да, стихи неплохие…

— Они мне уже надоели. Неужели придется целыми днями выслушивать эти поэтические признания?

«Ой-ой… свадьба только предстоит, а будущий супруг, которого Мехрун-Нисса ждала столько лет, ей уже надоел. Нет, Хуррам мне никогда не надоест, тем более если будет твердить о любви каждый день и каждую ночь», — подумала Арджуманд. Вспомнив обещание любимого вообще не выпускать ее из своих рук и приходить каждую ночь, она покраснела.

Ладили, заметив это, пристала с расспросами. С трудом отговорившись какой-то ерундой, Арджуманд поспешила в свою комнату, ей тоже пора было наряжаться на свадьбу. Пока чужую.

А когда же будет своя?

Перед самой церемонией у Арджуманд состоялась стычка с Мехрун-Ниссой, которую теперь полагалось звать Нур-Джехан. Узнав, что тетушка потребовала, чтобы церемонию встречи новой жены проводила не мать падишаха королева Рукия или королева Джодха (обе были уже стары и плохо себя чувствовали), а главная жена Салиха Бану, Арджуманд бросилась к счастливой невесте:

— Мехрун-Нисса, зачем?! Пусть бы провела Ханзаде или кто-то другой. Вы же знаете, что Салиха Бану прячет лицо, ей будет очень неудобно рядом с вами, такой красивой.

В ответ раздался звонкий смех Мехрун-Ниссы:

— Я очень жду этого. Когда она унижала нас в своих покоях, я поклялась, что сделаю все, чтобы насладиться ее унижением. Я своего добилась! Учись и ты добиваться.

— Она и без того несчастна… — пролепетала девушка.

— Кого ты жалеешь? Лучше себя пожалей. И перестань портить мне настроение, я хочу выглядеть счастливой, а не сокрушаться из-за вылезших ресниц агачи.

Это был верный расчет, больший контраст представить трудно — ослепительная красавица Нур-Джехан и облезлая Салиха Бану. Арджуманд почувствовала острую жалость к несчастной женщине, которую собирались выставить напоказ. Сати шепнула ей:

— Хочешь, я твою тетушку тоже превращу в страшилище?

— Нет, не смей! Она еще заплатит за свою жестокость, я не хочу быть такой же.

— Ладно. Смотри, два принца вместе, — кивнула в сторону мужчин Сати. Хосров действительно опирался на руку Хуррама. Но этого никто не заметил, все были поглощены созерцанием невесты, а некоторые — пиршественного стола.