— Я тоже провожу тебя, — сказал Бартоломью. Он встал и взъерошил волосы ее брата. Шон повернулся.

— Это всего лишь Бартоломью, — объяснила Кейти.

— Что? — резко осведомился Шон.

Она глубоко вздохнула:

— Ради бога, Шон! Ты же не слепой и не идиот. Я знаю — ты провел жизнь в страхе, что люди сочтут меня безумной. Но ты должен чувствовать и видеть, как двигаются вещи. Пожалуйста, Шон, поверь мне — это очень важно!

Шон встал и запустил пальцы в волосы.

— Я не хочу верить! — прошептал он.

— Признай, что в этом что-то есть! — настаивала Кейти.

Он шумно выдохнул. Бартоломью снова взъерошил его волосы. Шон подпрыгнул.

— Это Бартоломью — он мой друг, — сказала Кейти. — Он хочет помочь нам и, может быть, сумеет. Пожалуйста, Шон, хоть раз поверь мне!

Шон долго молчал.

— Да, в этом доме что-то есть, — признал он наконец.

— Кто-то. Это Бартоломью. Он настоящий, Шон.

Лицо ее брата было суровым. Он скрипнул зубами.

— Ладно. Бартоломью — призрак. Скажи ему, что я гетеросексуал и должен быть влюбленным, чтобы позволять кому-нибудь ерошить мои волосы.

— Ты сам ему сказал. Он может тебя слышать.

Бартоломью с гордостью вновь растрепал волосы Шона.

— Вели ему прекратить это! — рявкнул Шон. — Если он чертов призрак, то почему не может помочь нам раскрыть убийства?

— Он не знает, — сказала Кейти.

— Почему он не спросит других призраков?