– Это не преступление.
– Нет, но это жалко. Должно быть, ты на стенку лез, когда видел меня с ним.
– Как будто мне не все равно.
– О, думаю, тебе не все равно. – Сэм наклонилась к его уху: – Думаю тебе далеко не все равно.
Рывком он отодвинулся от нее:
– Слишком много о себе воображаешь?
Снова обойдя стол, Сэм положила перед Питером фотографию с изображением материалов для изготовления бомбы.
– Это еще что? – спросил он.
– Почему бы тебе не рассказать мне?
На его верхней губе выступил пот.
– Не имею ни малейшего понятия.
– А я думаю, имеешь. – Сэм оперлась ладонями на стол и склонилась к Питеру: – Ты меня разочаровываешь, Питер. Прожив четыре года с копом, ты так ничего и не понял. Если ты пытаешься убить свою жену и ее бойфренда, то не следовало оставлять отпечатки пальцев на бомбах.
– Я не оставлял никаких отпечатков!
Она улыбнулась. В яблочко.
Лицо Питера побагровело от ярости:
– Ты, чертова сука. Расставляешь ноги для этого козла через десять минут после того, как видишь его вновь.
Сэм наклонилась ближе к Питеру, чувствуя, как внутри все пылает:
– Верно. И знаешь что? – Она понизила голос так, что только Питер и, возможно, Фредди, могли услышать ее. – Когда я трахаю его, то кончаю каждый раз, иногда – даже чаще. Выходит, это
Питер бросился на Сэм, схватил ее за горло и сжал так сильно, что за считанные секунды перед глазами у нее заплясали звездочки.