— Я постельное новое принёс, застелишь?

— Хорошо, — она тоже посмотрела на кресло, зацепилась взглядом за яркую упаковку прокладок, захихикала. Я тоже прыснул, подхватил коробку.

— Я выкину.

— Дай сюда! — она выхватила и спрятала за спину, показала язык, — пригодится скоро.

Я покачал головой и рассмеялся, ушёл в ванную. Когда вышел, она уже накрыла журнальный столик бутерами и чаем, я чуть слюнями не захлебнулся. Уселся на стул прямо в полотенце, схватил в каждую руку по куску и набил полный рот, замычал от удовольствия, прожевал, отдышался:

— Я мечтал об этом всю последнюю неделю!

— Вас что, не кормили? — она неспеша откусывала от маленького бутерброда, потягивала сок из чашки.

— Кормили, но таким дерьмом.

— А меня наоборот, заставляли есть, — она долила себе сока, пододвинула мне всё блюдо с бутербродами. — В меня не лезет просто, когда нервы, я неделями могу не есть.

Я промычал с что-то набитымртом, запил, долил ещё. В очередной раз засмотрелся на неё, подумал, как это поделикатнее сформулировать, потом плюнул и спросил прямо:

— Жень, сколько тебе лет?

Она косо улыбнулась:

— Не бойся, уже не статья, ни дома, ни здесь.

— А конкретнее?

— Восемнадцать.

Я приподнял брови, пожал плечами:

— Ну ладно. Ядумал, больше.

— Мне все больше дают, из-за роста и очков.

А ещё потому, что ты разговариваешь как училка, но я тебе этого не скажу, мне и так нравится.

— А как так получилось, что ты в свои восемнадцать лет… — она поджала губы, укоризненно на меня глянула, я поднял ладони, делая честную моську, — ну, просто, ты такая красивая, умная, по заграницам моталась, куча знакомых, всё такое. Я просто не понимаю, из-за чего так получилось.