Ему пришлось полностью обойти здание, прежде чем он нашёл дверь. Двустворчатая и очень широкая, плотно сбитая из потемневших от времени толстых досок, она была закрыта на широкий засов, но замка не было. Платон отодвинул задвижку и толкнул створки. Дверь без скрипа распахнулась, и в слабых лучах заходящего солнца он увидел длинное пустое помещение. В центре его торчал заложенный деревянными щитами широкий колодец. На земляном полу выделялись следы телег и отпечатки конских копыт. В противоположной от входа стене темнела обитая железными полосами дверь, там кроме засова имелся и массивный замок. Платон поспешил к двери. Что-то, похожее на стон, донеслось изнутри, а следом невнятно забормотал тихий голос.

– Эй, вы кто? – крикнул Платон. – Я князь Горчаков! Скажите мне, что с вами случилось, и я постараюсь помочь.

Ответом ему оказалась гробовая тишина, но через мгновение зазвучали сразу несколько голосов, все они называли свои имена и умоляли выпустить их, освободить Христа ради. Платон огляделся, пытаясь найти хоть что-нибудь, чем можно сбить замок, и вдруг услышал хриплое:

– Отойди от двери – или я перережу твоей жене глотку.

Глава сорок вторая. Между смертью и жизнью

Глава сорок вторая. Между смертью и жизнью

Платон развернулся. В дверном проеме, странно изогнувшись, застыла его жена. Голова её, неестественно скошенная, клонилась к левому плечу. Рослый мужчина прижимался к спине Веры, а у её горла держал нож. Солнце светило им в спину, и лицо преступника казалось размытым белесым пятном. Кошмар, померещившийся Платону в Петербурге, стал явью, а испытанный тогда страх оказался ничем по сравнению с нынешним всепоглощающим ужасом.

– Не трогайте её! Я сделаю всё, что вы хотите! – крикнул Платон. Он отошёл от двери и поднял обе руки. – Я очень богат и выкуплю у вас жизнь моей жены.

Он по-прежнему не мог различить лица преступника, и Вера как будто догадалась об этом. Она уставилась в глаза Платона и крикнула:

– Бунич! Я отдам вам полученные за соль деньги. У меня есть двадцать пять тысяч серебром, а ещё очень дорогие фамильные драгоценности!

– Да, наши бриллианты стоят самое малое тысяч двести, – поддержал её Платон. – Я привезу украшения сюда, вы уедете богатым человеком. Клянусь, что я даже не стану обращаться к властям.

– Смешно! Просто детский лепет какой-то, – отозвался преступник. – Чтобы я выпустил вас отсюда, а вы тут же вернулись со всеми своими дворовыми и затравили меня, как собаку? Тогда уж легче убить вас обоих, а трупы утопить в болоте, все же подумают, что вас завалило в шахте. Оба имения унаследует Вероника – а я получу и её, и соль.