14. Потому волнующаяся за Сына Ксюха позвала еще раз: – Костик! Костик! – И на этот раз не она Сына своего, а Он возымел к ней Свое послушание и вдруг остановился на самом верху горы мусора, щебня, арматуры, битых кирпичей, кусков стекла, мокрой гнилой пакли и еще Бог знаете какой дряни, нанесенной сюда людьми. Ксюха взглянула на ножки Сына, и убедилась, что они по-прежнему совершенно чисты и белы.

15. А беленький Мальчик вновь засмеялся и сказал Ксюхе: – Здесь, мама!

16. Ксюха помнила этот холм из своего детства. Всегда тут была свалка мусора, и потому крысы жили под мусорным холмом в неимоверном количестве. Вспомнив про крыс, Ксюха бросилась к своему Ребенку и приподняла его как можно выше над собою, чтобы никакая тварь не смогла бы тронуть, не смогла бы укусить ее Сына.

17. И беленький Мальчик, лежа на огромных Ксюхиных руках, вновь начал счастливо, заливисто смеяться. И Ксюха, оправившись от мгновенного испуга, тоже начала радостно смеяться вместе с Ним, ясно понимая, что никакой беды с ее Сыном никогда не может случиться.

18. Никогда. Не может. Случиться.

19. И в этот же миг из-под мусорного холма, на вершине которого стояли Ксюха и Ребенок, выскочили тысячи черных крыс – будто из прошлой, давным-давно закончившейся жизни – и не успела Ксюха издать вопль ужаса, как все крысы бурлящим потоком, словно в сточной канализационной трубе, прыгая по головам друг друга, бросились из бывшего монастыря в ближайший пролом в стене и в мановение ока исчезли там навсегда.

20. Навсегда, дорогие мои. Навсегда.

21. И тут же в этот пролом, сквозь который только что в ужасе промчались, желая навсегда сгинуть, и действительно сгинули черные крысы, въехал, переваливаясь с боку на бок, словно подагрический старичок на прогулке, посланный из Глухово-Колпаково бронетранспортер. Грузовик с солдатами остановился за стеною, и взвод, выгрузившись, взведя затворы автоматов и держа пальцы на спусковых крючках, шел, прячась за бронетранспортером, как и положено по нехитрой военной науке.

22. Ксюха с Сыном по-прежнему стояли на самом верху огромной кучи мусора, потому что черные солдаты выбежали из-за страшной, фурыкающей нефтяными выхлопами машины убийства и рассыпались в шеренгу справа и слева от нее, и все держали Ксюху и Костика на мушках. Прятаться было поздно. Да и куда спрячешься в разрушенном монастыре?

23. Ксюха прижала к себе Костика и, как могла, заслонила его собою. А БТР со звериным урчанием остановился в двадцати метрах от Ксюхи и Ребенка, последний раз выпустил вонючий клубок черного дыма из выхлопной трубы и смолк. И тут же маленькая пушчоночка сверху БТРа сама собою повернулась и уставилась круглым черным дулом на Ксюху и Костика. И тут же страшный ветер подул по всей округе, ветер такой силы, что Ксюха – а была она, вы знаете, дорогие мои, весьма крепкого сложения, – с трудом удерживалась на ногах и прикрывала собою Костика, понимая, что живой ни в коем случае ей нельзя вставать на колени.