– Весь овраг снесешь, на хрен?

– Сдвинем края направленным взрывом, и пласт земли ляжет сверху. Водо… – тут он запнулся, – водоносный слой неизбежно уйдет на глубину.

– Давай, блин! – махнул рукой Голубович, и тут же сапер, не отходя от открытого окна машины, точно так же махнул рукой, в которой зажат был красный флажок на палочке – ну, чисто у ребенка в Парке Культуры.

Полыхнул взрыв. Машину подбросило так, словно Бог решил уже сейчас взять Голубовича и Хелен на небо. Уши заложило. Как комбат устоял на ногах – загадка. Ну, видимо, привычный к сотрясениям земли оказался майор. Через минуту Голубович распорядился оставить оцепление еще на две недели – а надо бы навсегда тут было пост учредить, навечно. Ну, мы можем вам сообщить дорогие мои, что именно так потом и было сделано, и за несколько километров от бывшего монастыря по вселенскому кругу на столбах вилась «колючка» и через каждые пятьдесят метров висели таблички «Стой! Запретная зона! Стреляем без предупреждения!», но это потом уже, после всех событий столь правдиво изображенной нами истории, а сейчас Голубович и Хелен неслись в «Ауди» к бывшему имению князей Кушаковых-Телепневских – домой. Ехать надо было всего несколько минут по хорошему-то шоссе.

… Когда до пресс-конференции донеслось далекое эхо взрыва, в зале на мгновение повисла тишина. Потом все разом заговорили. И тут же некий человек в форме без знаков различия подошел к губернатору и положил перед ним бумажку. Голубович бумажку взял, быстро просмотрел написанное, кашлянул и произнес:

– Вот… Мне докладывают, дорогие друзья… Специальными службами ликвидированы все последствия злонамеренной провокации ради восстановления нормальной жизни нашего тихого, как правильно заметил коллега, и спокойного Глухово-Колпакова… Нашего прекрасного Глухово-Колпакова… И мы с вами по-прежнему готовы выехать на место событий… Но только завтра с утра… С утреца, значит… Вы поглядите! Уже ночь! – он показал на окна. Все обернулись – за окнами, действительно, висела темнота. – Сейчас никто уже ничего не увидит, – добродушно засмеялся Голубович. – Давайте и нашу пресс-конференцию перенесем на завтра. Я отвечу на все вопросы прямо на месте происшествия! А последствия самого происшествия уже, значит, ликвидированы, дорогие друзья! Нет более никакого происшествия! И, можно сказать, практически не было! Не было! Я поздравляю вас!

… Тем временем Голубович смотрел на Хелен, еще все-таки не совсем пришедши в себя и не зная, как с нею поступить. Внутренний голос замолчал и уже ничего не советовал. А на лице переводчицы вдруг возникла кривая – обаятельная, мы опять-таки врать не станем, – но все-таки ведьмина улыбка.