– Тебе нельзя домой, – так вот – усмехаясь и еще толком не вытерев слезы, произнесла последняя подружка губернатора Глухово-Колпаковской области.

– Это с чего бы? – удивленно спросил Голубович, настолько, значит, удивившись, что даже забыл выматериться.

– С того, что возьмут тебя сейчас. И самое лучшее, на что ты можешь рассчитывать – желтый дом. После всего, что ты учудил… Объявят, что сошел с ума… А вероятнее всего, кончат тебя через пять минут. Скоропостижно умрешь от инфаркта, как от последствия покушения. Сердце не выдержит. Я так, во всяком случае, полагаю, – продолжая усмехаться, отвечала Хелен. – Есть у тебя где залечь?

– Нету! – отрезал Иван Сергеевич. И спросил: – А почему я должен тебе верить?

Кривая улыбка с лица странной тетки пропала, и вновь на нем выступили слезы.

– Потому что ты не захотел убить меня. Мое воплощение… И еще мне жалко тебя, дурачка. Да и не остается тебе уже ничего, мой милый. Отсчет пошел на минуты.

А когда женщина в России говорит «мне тебя жалко», это, дорогие мои, очень часто означает «я тебя люблю». Во всяком случае, существует такое распространенное мнение. Хелен тут взглянула на часы, и Голубович вдруг отметил – прежде не обращал внимания, какие у нее огромные, совсем не женские на худенькой руке часы. Голубович не знал, а мы вам можем совершенно достоверно сообщить, что точно такие часы носили Денис и лысый усач, первый помощник Виталия Мормышкина.

За окном несся мрачный сейчас Глухово-Колпаковский бор.

– Ну! Быстро! Скажешь, что у меня понос! Прикажи остановиться! Быстро, милый мой! Не торопясь выйдешь, и сразу за мной.

Голубович, не отрывая взгляда от Хелен, словно зомби, нажал на кнопку переговорного устройства с шофером.

– Останови, на хрен! Бабе посрать приспичило!

«Ауди» и впритир за нею джип остановились на обочине. Хелен выскочила и побежала в лес. За нею, не торопясь, вперевалку двинулся Голубович, светя в темноте голым белым задом, словно бы огромный жук-светляк.

– Всем, блин, оставаться здесь! – обернувшись, на ходу бросил губернатор.

Охрана высыпала из джипа – четверо их находилось там, и пятый шофер «Ауди» – и остановилась на кромке асфальта.

– Крутая баба, слов нет, – произнес один из охранников. – И раздевать не надо. Голым закопаем, драной письки делов.

– Молчать! – сказал на это другой охранник, который, вероятно, был старшим. Шофер «Ауди», то ли не посвященный в детали операции, то ли просто труся, открыв рот, в ужасе смотрел на охранников. Минуты две все четверо стояли молча.

– Дать она ему, что ли, решила напоследок? – прозвучало предположение. – Так это в машине надо было…