– Нет, мсье, но она видна из моего окна. Там никто не проходил. И никто не прошел через ворота. Я в этом уверена.

– А окна?

– Все закрыты, мсье.

– Никто не звонил?

– Никто.

Наступило молчание. Я слышала только, как билось мое сердце.

– Все равно, – сказал он. – Я осмотрю все вокруг. Оставьте ворота открытыми, пожалуйста. Я ожидаю с минуты на минуту Бернара.

Снова молчание и громкие удары сердца. Потом мотор заурчал, и лучи фар медленно повернули в сторону, осветив блестящие листья рододендронов. Рауль подъехал к двери дома, остановился, заглушив мотор, и вышел из машины. Я слышала, как он взбежал по ступенькам и дверь за ним захлопнулась. Беппо все еще тихо подвывал и ворчал. Консьержка что-то крикнула ему из сторожки, и через несколько секунд он замолчал.

Филипп почти конвульсивно сжал мою руку. Я посмотрела на него. Маленькое личико казалось неясным белым пятном с бездонными черными пятнами глаз.

– Спрячься за статую, – шепнула я. – Наверное, он сейчас зажжет свет в доме.

Не успела я сказать это, как окна салона вспыхнули яркими прямоугольниками и свет вырвался с террасы на лужайку. Мы все еще были в тени. Спрятавшись за статую, мы старались не шевелиться. Это была статуя обнаженного мальчика, наклонившегося, чтобы посмотреть на себя в бассейн, – жеманный, изысканный Нарцисс, погруженный в себя, поглощенный собой…

Одно за другим вспыхивали окна, потом снова гасли. Мы следили за ними глазами: яркий свет – потом темнота, и так по всему дому. Но окна, выходящие на террасу напротив нас, и балконная дверь оставались освещенными. Наконец во всем доме, кроме салона, стало темно. Рауль подошел к балконной двери, открыл ее и вышел на террасу. Его тень словно прыгнула на лужайку и достигла края бассейна. Несколько минут он стоял на террасе, глядя в темноту. Я легонько положила руку Филиппу на голову и немного пригнула, чтобы свет случайно не попал ему на лицо. Мы съежились, как могли. Я прижалась щекой к каменному пьедесталу. Он был холодным и гладким и пах сыростью. Я не осмеливалась поднять голову и посмотреть на Рауля. Я смотрела на его тень.

Вдруг она исчезла. В то же мгновение я услышала, что к дому быстро подъезжает еще одна машина. У ворот зажегся свет, салон погрузился в темноту. Я подняла голову и прислушалась.

Шаги по гравию дорожки. Голос Рауля на террасе:

– Бернар?

– Мсье?

Бернар быстро вышел из-за угла дома.

Послышались шаги Рауля, спускающегося по ступенькам террасы. Он сказал так же коротко и резко, как говорил с мадам Вуату:

– Есть что-нибудь новое?

– Нет, мсье, но…