— Так, послушайте, начальник. — Толмазов не на шутку разнервничался. — Я так понял, заяву эта козявка таки накарябала. Раз вы про угрозы знаете и все такое… Но это хрень, что согласия не было. Она сама перед всем районом на рогатку падает, что ей один лишний раз…

— Да-да-да, — с ерническим сочувствием поцокал полицейский. — Перед всем районом падает, только — вот беда какая! — перед Олегом Толмазовым, таким четким пацаном, почему-то отказывается… Ладно, слушай сюда. Вариантов два. Первый: ты сдаешь мне того урода, который девкам животы режет, и мы тебя отпускаем на все четыре стороны. Обоих вас отпускаем… Подружайке вашей найдем, что сказать, чтобы она заяву забрала. Верно, Матонин? (Сержант кивнул). Твой дружок Вакуленко, я думаю, на это согласится… Второй: ты никого не сдаешь, и мы тебя вместе с твоим подельником передаем следакам. С соответствующими формулировками. Доступно?

— Откуда я могу знать про того урода?

— На одном районе живешь с ним. Наверняка что-то слышал ведь.

— Брось, начальник. Мы — братва нормальная, с психами не пересекаемся…

— Нормальная, говоришь?.. А может, ты и сам из психов? Или тот самый псих и есть?

— Не, начальник, в натуре, хорош уже мульки мне такие задвигать…

— Язык придержи. Тебе две минуты на то, чтобы вспомнить.

— Мне нечего вспоминать!

— А почему девке угрожал? А?! Почему пугал зарезать именно таким способом, каким маньяк убивает? Откуда такая склонность к психованным затеям?