Никто не отозвался. Девушка, видимо, ушла уже далеко. Ольга подумала секунду, потом открыла сумку, нащупала внутри какой-то целлофановый пакетик и положила лошадку в него. Затем спрятала находку в сумку и направилась домой. Время было позднее, а ей предстояло подготовиться к завтрашнему открытому уроку. К тому же недавно позвонила директриса и заявила, что придут «попечители», следовательно, к поручению нужно будет отнестись особенно ответственно.

…Мелисса уже почти дошла до своего подъезда, как опять услышала мелодию телефона. Достала трубку — тот же самый номер. Кто бы это мог быть? Может, лучше ответить?

— Алло? — спросила она. — Да, это я. А вы кто?.. А, теперь понятно. Узнала… Но зачем?.. Так… Поняла. Да, я совсем рядом. Хорошо, сейчас подойду.

Мелисса спрятала телефон, с досадой отметив потерю «фенечки» и устремилась в сторону пустыря, откуда она недавно пришла вместе с Точиловой. Через несколько минут стройная девичья фигурка затерялась в сумерках возле гаражей. Больше Мелиссу Котову на улицах города никто не видел.

* * *

На открытые уроки госпатриотизма в конференц-зале обычно собирали всех учеников из выпускных классов. Впоследствии каждый из присутствовавших должен будет отчитаться об услышанном и получить по результатам отчета особую запись в дневник. Пока эти мероприятия «обкатывались» в школах на уровне рекомендаций, хотя уже на добровольно-принудительной основе. Чем они должны стать в ближайшем будущем, толком не знал никто. Ольга предполагала, что эти занятия рано или поздно выльются в некое подобие «ленинских зачетов», навсегда, казалось бы, канувших в прошлое. Про эти «зачеты» и какой это был бред и какая показуха, Ольге подробно рассказывала мама, заставшая их еще в бытность свою комсомолкой.

Теперь бредом и показухой пришел черед заниматься Ольге. Но, будучи женщиной ответственной и успевшей повидать всяких чудес на ниве народного образования, она по возвращении домой после встречи с Мелиссой сразу же засела за компьютер. При этом принудительно выгрузила из его памяти все программы для сетевого общения, дабы пресечь малейший соблазн поболтать с кем бы то ни было, включая даже Лену.

Она внимательно прочитала все материалы, подготовленные Тамарой Арефьевой, и задумалась. Не нравилась ей тенденциозность в подборе тем, смущала интерпретация, коробили выводы. Равнодушие и отстраненность сквозили в тезисах и текстах презентации. С одной стороны, Арефьеву можно понять — она сейчас находилась в таком состоянии, что ей было уж точно не до госпатриотизма и прочих высоких материй.