– Сейчас еще чуток! – прошептала она.

А спустя еще десять секунд Нина даже поникла в плечах. Неужели она настолько оглохла? Эрик с сочувственной улыбкой смотрел на Нину.

Но вот долгожданный звонок раздался.

– Я же говорила! – с облегчением выдохнула Нина.

Эрик подумал было, что она расстроится, но Нину даже забавляло, что она больше не видит так ярко и не слышит так четко. Она еще никогда не была так похожа на обычного человека, как теперь! И это веселило ее, мол, какие же эти людишки немощные, оказывается!

Нина подмигнула Эрику и оставила его наедине с важными делами.

Эрик взглянул на дисплей, и радостная эйфория, которая посещала его вместе с Ниной, тут же испарилась. На ее месте возникло давно позабытое чувство вины, которое будет терзать совесть Эрика до конца жизни.

Эрик ответил на звонок.

– Здравствуй, Йоаким.

– Эрик.

Голос Йоакима был донельзя хриплым, как будто он участвовал болельщиком в футбольных играх целую неделю.

С тех пор, как стало известно о пропаже Софии, Эрику так и не удалось поговорить с Йоакимом, тот не отвечал на звонки, и оно было понятным. Хотя Эрик был удивлен, как быстро Брандт надел на себя траур и отгородился от мира. Возможно, он просто перестал доверять людям, ведь в его кругах полно предателей. Усилия полиции и даже подключенных каналов самого Йоакима не увенчались успехом. Дочь депутата продолжала висеть на доске пропавших без вести, а надежда найти ее живой с каждым днем становилась все слабее.

Эрик набрал воздуха в грудь, чтобы побороть дрожь в голосе.

– Я все хотел выразить тебе сожаления по поводу Софии, – начал Эрик, – мне очень жаль, старина.

Йоаким на другом конце провода тяжело вздохнул.

– Да. Я видел твои сообщения. Спасибо.

Благодарность прозвучала сухо. Но что можно требовать от горюющего отца?

– Поиски сдвинулись с мертвой точки? – спросил Эрик.

Йоаким тянул с ответом.

– Нет, – отрезал Брандт.