– У тебя?

– Из медицины я ушла не из-за Джереми Ханта[31] или Национальной системы здравоохранения, не по причине недоплаченных рабочих часов, а из-за огромной ошибки.

– Какой?

Глаза его стали настороженными, и мне было понятно, почему. Все это время я распутывала его дело, читала о нем, стала так одержима его преступлением, будто сама была безупречна. И вот, когда прошли месяцы, я, наконец, говорила ему, что я не такова, какой казалась.

– Я сообщила несовершеннолетнему пациенту прогноз болезни вопреки воле его матери. Я его хорошо знала, но этого было делать нельзя, потому что он оказался психически неустойчивым. Я ему сообщила, что у него впереди не годы, а месяцы, и рассказала, как он умрет. После нашего разговора он повесился.

Джек помолчал, глядя на меня.

– Понимаю, – сказал он. – Мальчик.

– Да, мальчик.

– Ты иногда говорила об Элайдже во сне. Я не хотел спрашивать.

Это вызвало у меня слезы. Джек не стал допытываться о моем преступлении. Потому что он – хороший.

– Да, Элайджа.

– Ну, кто я такой, чтобы это обсуждать? – сказал он. – Вряд ли это то же самое, что сделано мной.

– Иногда ощущается именно так. – Я почувствовала, как спадает напряжение с каждой мышцы тела. Я была права, что в него верила. Он разумный, уравновешенный человек.

Джек не воспользовался случаем с мальчиком как предлогом, чтобы возмущенно выбежать, заявив, что я не была с ним честна, в отличие от него. Он достойный человек.

– Ты прости меня за… за это хакерство, – сказала я. – Это даже не я совсем. Просто, ну… не знаю. Отчаянно хотела понять тебя.

– Не объясняйся, – перебил Джек. – Не хочу знать, поэтому и ушел. Потому что не знал тебя. Мы были знакомы совсем недолго. И тут ты вторгаешься в мою жизнь, заставляешь меня рассказывать, а я даже не знаю, насколько искренне твое поведение. Мне нужны были миллионы моментов, чтобы понять, что ты… что ты хорошая.

– Аналогично. Я пыталась найти эти моменты, читая о тебе. Надо было просто… Боже мой, узнать тебя. Постепенно. А я спешила, потому что Уолли должен появиться, и все казалось так срочно. А надо было успокоиться. Поверить тебе в то, что ты мне расскажешь.

– Ты никогда ничего вообще не говорила. Про Элайджу.

– Я знаю, извини. Я просто…

Вот до этого момента мы дошли.