— Да. — Мой ответ прост.

Зарычав, Деэр сгребает меня в охапку и уносит вниз по полуострову, туда, где мягкая почва. Он укладывает меня на землю, становясь на колени передо мной, великолепно освещённый со спины.

— Я не должен, — колеблется он.

— Должен, — говорю я, хватая и привлекая его к себе.

Его вес ощущается восхитительно и идеально, и его тело сливается с моим, будто мы одно целое, и мы переплетаемся вместе, отчаянно стремясь стать ближе.

Его язык находит мой, а пальцы исследуют моё тело, каждый сантиметр, каждое укромное местечко. Я выгибаюсь навстречу ему, когда он дотрагивается до меня там, где я жажду его больше всего.

— Пожалуйста, — тихо прошу я со срывающимся вздохом. Деэр улыбается мне в губы, зная, какое воздействие оказывает на меня, зная и обожая это.

Он наклоняется вперёд и прижимается лбом к моему лбу, и мы настолько близки, что я чувствую, как его дыхание смешивается с моим, а его руки творят абсолютное волшебство. Наслаждение накатывает на меня, подобно волнам на берег, и я лишаюсь всех осознанных мыслей, и инстинкт берёт верх.

Я дёргаю его джинсы, расстёгивая и стаскивая их, и вот он уже ничем не прикрытый в моей руке, длинный, толстый и обнажённый.

Я не могу дышать.

Не могу думать.

Я могу только двигаться.

Я скольжу рукой вдоль его длины, мягко, нежно, потом всё жёстче и жёстче.

Он толкается в меня, его глаза крепко зажмурены.

— Я ждал этого, — шепчет Деэр в мою шею, просовывая свою упругость между моих бёдер, всё ближе и ближе. — Так долго.

— Пожалуйста, — повторяю я, моя рука обхватывает Деэра за шею, притягивая его рот ближе, чтобы я могла вкусить его, вдохнуть. Он стягивает мой сарафан и смотрит на меня в лучах солнечного света, который выставляет напоказ каждый уголок моего тела его ищущим глазам.

— Ты прекрасна, — шепчет он, его глаза блестят на солнце. — Ты гораздо лучше, чем я того заслуживаю.

Деэр молча отстраняется на мгновение, и я протестую, но затем слышу шуршание обёртки, и он возвращается, погружаясь в меня, и я больше не могу думать.

Движения становятся размытыми очертаниями, очертания превращаются в краски, и всё, на что я способна, — это чувствовать.

Его руки, его рот, его кожу. Как он входит и выходит из меня, трение возносит меня на гребень волны, его пальцы быстрее приводят к наивысшей точке.