— Не оставляй меня, — говорю ему. — Пожалуйста. Ты пообещал однажды, помнишь?
Деэр кивает.
— Да. И я не оставлю. Не прогоняй меня снова.
Я киваю.
Он поглаживает мою руку, его пальцы гладкие.
— Что ты помнишь, Кэл?
— Финн наложил мне тарелку еды, — говорю я. — Я съела три ложки, а затем поняла, что там были орехи. Орехи пекан.
Деэр зажмуривается.
— Тебе повезло оказаться здесь, — говорит он не открывая глаз. — Твой папа сказал, что даже один орешек мог убить тебя. Ты едва дотянула до реанимации.
— Но я же дотянула, — напоминаю ему. — Сейчас я здесь. Пожалуйста, не позволяй им запереть Финна. Он не хотел мне навредить. Я знаю, он не хотел. Он бы никогда…
Но Деэр выпрямляется и принимается раскачиваться на пятках.
— Я не знаю, что они собираются делать, — неопределённо говорит он. — Это не мне решать.
Я закрываю глаза, грудь раздирает боль.
— Может, ты был прав. Может, мне действительно нужно уехать отсюда. Быть может, я для него опора… или, возможно, наоборот, лишь причина беспокойства. Финн ненавидит, что я грущу о маме. Возможно, он просто хотел положить конец моему горю. Если я уеду, то он сможет сосредоточиться на себе… а не на мне.
— А ты бы могла сосредоточиться на
Я открываю глаза и смотрю на его лицо, такое уставшее, такое осунувшееся. Протягиваю руку и касаюсь его, мой синий больничный браслет сползает на предплечье. Когда я так похудела? Мои руки такие тощие.
— Я доверяю тебе, — неожиданно выпаливаю я. — Я верю, что ты расскажешь мне о себе, когда будешь готов.
Деэр вздрагивает.