У меня целую вечность не было секса, а член Рида оказался очень большим. Мое тело обхватило его как перчатка. Я улыбнулась.
– Ты такой…
Рид улыбнулся мне в ответ. У меня перехватило дыхание. Он был во мне и сейчас, пусть на одно мгновенье, он выглядел так, словно ничего в целом мире его не волнует.
Его руки подхватили меня под ягодицы, и он приподнял меня, чтобы мы оказались на одном уровне и он смог войти в меня еще глубже. Улыбка исчезла, его лицо стало очень сосредоточенным.
–
Я подпрыгнула, когда он прикоснулся к моему клитору двумя пальцами и начал его массировать. Ни у одного из нас не было шанса продержаться долго. Мое тело напряглось, а ноги задрожали. Рид начал двигаться все быстрее и быстрее.
– Я хочу заполнить тебя. Вбери в себя мою сперму, я хочу, чтобы у тебя внутри осталась частица меня.
Я кончила. Когда волна оргазма накрыла меня, я простонала его имя. Ногтями я впилась в его спину, мое тело начало сотрясаться, и я на мгновенье потеряла ориентацию во времени и в пространстве. Мне казалось, что мы с ним попали в тоннель, нет никого кроме нас, мы одни в целом мире. Рид посмотрел мне в глаза и позволил себе отдаться мне. Мы были связаны, и наша связь была такого уровня, о котором я раньше и не догадывалась. Наш разум, наши тела и наши души были в идеальной гармонии.
Когда мое тело наконец расслабилось, Рид перестал сдерживаться. Его движения стали еще сильнее, его тело напряглось, и он кончил в меня.
После того, как все закончилось, он еще долго продолжал целовать меня и неустанно повторял о том, какая я красивая. Я слушала его, затаив дыхание. Рид целовал мою шею, мои ключицы, мои щеки – даже мои веки. Это было так трогательно, так прекрасно, словно мы спрятались от внешнего мира и оказались одни в огромном воздушном шаре.
Потом, выйдя из меня, он отпустил меня, и я встала на ноги. Губами он прикоснулся к моим губам.
– Спасибо тебе за эту ночь, Шарлотта.
Слова, которые он произнес, были самыми обычными, даже милыми. Но после этих слов наш воздушный шар лопнул. Рид благодарил меня за сегодняшний вечер, потому что завтра ничего не повторится, завтра все будет по-другому.