Отмалчиваться дальше не было никакого смысла. Миронов отложил телефон, кинул взгляд в окно, а потом посмотрел на жену. Молча вернулся к раковине, достал из подвесного шкафа чистые чашки и выставил на стол. В вазочку посыпались квадратные крекеры из шуршащей упаковки. Несколько штучек он намазал плавленым сыром и положил на отдельное блюдце рядом с Ксюшей, туда же отправил горсть помидоров черри и веточку петрушки. Один помидор упал на стол и покатился маленьким красным шариком. На этот шарик Ксюша не смотрела, она смотрела на мужа и чувствовала, что потихоньку начинает закипать. Ее руки, изящные и ухоженные, крестом лежали на коленях, белая домашняя футболка обтянула увеличившуюся грудь. Разлив по чашкам ароматный чай, Женя наконец сел напротив. Он пытался вспомнить, с чего все началось, но почему-то никак не мог. Да и какая, собственно, разница? Ксюшей потихоньку овладевало бешенство, а это не сулило ничем хорошим. Следовало просто рассказать ей все, как есть. Давно уже следовало. И все же - нет, это было бы не честно по отношению к брату. Но сколько не таскай судьбу за хвост, рано или поздно все встанет на круги своя. И сегодня, похоже, этот самый хвост судьба откинула. Почти как ящерица. Помидор остановился на самом краю стола. Женя усмехнулся собственным мыслям и начал свой рассказ:

- С Элиной мы познакомились, когда мне было…

***

Замерев на верхней ступеньке, Егор прислушался. Никаких шорохов или других признаков того, что он не один. Идиот! А чего он думал? Что кто-нибудь выскочит из-за угла со страшным криком и вцепится ему в горло? Ну нет, с горлом это он точно перегнул…

Быстро и уверенно Колосов сбежал на пару пролетов вниз. А она изменилась, повзрослела. Смешно. Она же не девчонка, чтобы взрослеть. И все же это слово как нельзя лучше определяло перемены, произошедшие в Элине. Егор предпочел бы о ней не думать, но отогнать мысли не стоило и пытаться. Постояв у окна между этажами, он пошел дальше уже не спеша. Поначалу он планировал пообедать где-нибудь недалеко от клиники, а потом вернуться и заняться делами, но теперь о работе не могло быть и речи. От дурманящего запаха ее духов у него все еще плыло перед глазами. Он, наверное, вначале почувствовал ее, а потом уже увидел. Стоило ему унюхать знакомый аромат, как сердце екнуло, ослабели ноги, а в паху сделалось тяжело. А он то, дурак, думал, что рецидивов не будет…

- Егор, стой!

Окрик застал его у самой подъездной двери. Хрупкая фигурка в шоколадном пальто отделилась от угла. Торопливый цокот каблуков гулким эхом отражался от стен подъезда, и Егор понимал, что именно с этим звуком в крышку его гроба заколачиваются гвозди. Тук-тук-тук… Десяток-другой гвоздей, и вот он, последний. Элина подняла к нему голову, взгляд блестящих голубых глаз жадно скользил по его лицу. Егору казалось, что он ощущает не только запах ее дорогущих духов, но и клубничный аромат блеска для губ.