Земли тут были пустынными. Кто бы ни жил здесь раньше, он бежал прочь в страхе перед набегами норманнов. А вот эти девушки не бежали. Они пережили зиму и обосновались в этом селении.

Таурин застыл на месте, и только сердце рвалось у него из груди. Это было величественное мгновение. Сейчас время вновь начнет свой бег. Сейчас он вступит в бой. Но пока что мир остановился. Время остановилось. И вернулись воспоминания – как всегда бывало в тишине.

Это зловоние… Как же там дурно пахло! Во дворце графа лечили раненых. Распространялся мор, свежей воды не хватало. Жители окрестных селений прятались на острове. Пылали пожары. Крики были такими громкими, но никто их не слышал. Его красавица медленно умирала… день за днем.

Глаза Таурина сузились. Он занес меч, и мир сбросил оцепенение. Он будет сражаться, будет убивать. Он отомстит за свою возлюбленную.

Таурин вперил в Руну мертвый, пустой взгляд, но затем что-то блеснуло в его глазах. Безумие? Или печаль? Северянке это было неведомо. Не знала она и того, что видит он в ее глазах.

Девушка глубоко вздохнула. Сейчас начнется бой, а ведь они не перекинулись даже словом. Ему не нужно было объяснять свое желание убивать. Ей не нужно было объяснять свое желание сопротивляться.

Грудь Руны разрывалась, натужно билось сердце, голова готова была лопнуть. Перед глазами у нее все окрасилось алым. Алым, как кровь.

Слова Тира жгли ее огнем. Или нет… То был не огонь, то был яд змеи, обвившейся вокруг ее тела и вонзившей зубы в ее кожу. Или то были не зубы? Гизелу ранили шрамы, его шрамы, царапавшие ее нежную белую кожу. Это было его самое страшное оружие. Шрамы.

– Отпусти меня! – жалобно протянула принцесса. – Не надо!

Тир отстранился, хватка змеи разжалась, но теперь на грудь Гизеле прыгнул волк Фенрир. С его губ срывалось пламя, а из глаз и ноздрей валил дым.

Тир же рассказывал ей о Рагнареке.

Выдохнув, Руна обнажила нож. Ни к кому не подберешься так близко, как к человеку, которого хочешь убить. Противники стояли в центре деревушки, у колодца, и хотя тут было достаточно места для них обоих, северянке казалось, будто она очутилась на уступе скалы, где хватит места только для одного.

Она хотела бросить нож, но подавила в себе это желание. Нож был ее единственным оружием, его нельзя было терять. К тому же нож был намного короче меча, а значит, ей не удастся подобраться к Таурину настолько близко, чтобы ранить его: он успеет попасть в нее раньше. Но у Руны было что ему противопоставить. Ловкость. И скорость движений.