Впрочем… как сказать. Может быть, именно это странное невнимание к его персоне и показывает – реальной опасности нет. Охранники Туполева не громят квартиру, следователь не опрашивает соседей, только нелепое послание на доске объявлений и говорит о некотором внимании к убийце. Пожалуй, я все делаю правильно. До тех пор пока вокруг колабановского дома тишь да гладь, Самоед останется там и будет ждать.

Я достала из тумбы-бара элегантную бутылочку с какой-то иноземной травяной настойкой, – может, полезная, а? – накапала ее в крошечную серебряную рюмочку и медленно выпила.

Оказалась в красивой бутылке содержалась редкая гадость. Но выходить из кабинета за чем-то сладким не хотелось. В небольшом квадратном зеркале у двери я несколько раз встречалась глазами с отражением, и скажу откровенно, – увиденное в нем, меня перепугало. Я смогла хоть как-то договориться с совестью, умудрилась причесать-пригладить нервы, уговорить желудок не вибрировать, но лицо, кожа и глаза не поддавались. Особа с землисто-серыми щеками, провалившимися в черноту глазами и высохшими губами смотрела на меня из зеркала. Старуха Изергиль какая-то. Еще день-два такой жизни, и о былой привлекательности можно позабыть навеки.

Плюнув на здоровье и прикурив очередную сигарету, я села на подоконник и посмотрела на улицу. Думать об убийце надоело до тошноты. Я полюбовалась площадью перед драмтеатром, порадовалась за нормальных людей, спешащих по своим делам, и попыталась мечтать.

Начало девичьих мечтаний получилось, как всегда, напыщенным и глупым. Я и олигарх в огромной комнате с камином. Туполев протягивает мне толстенную пачку денег (почему-то, вероятно для наглядности, восемьсот тысяч евро одной пачкой) и с благодарностью произносит: «Возьмите, Софья. Вы это заслужили». Иванова встает в позу, медленно отводит от себя крепкую мужскую руку с иноземными деньгами и с пафосом выводит: «Как вы, однако, гадко думаете обо мне… Не надо денег. Я действовала бескорыстно». Стоит еще добавить любимую мамину поговорку про бедных, но гордых, и ужасная история получает душещипальный финал: благонравная Иванова великодушно возвращает миллионеру деньги его брата. Аплодисментов не будет, зритель замер в восхищении.

Бред сивой кобылы. Однозначно. Если уж мечтать, то о пляже на Канарах. Игры в благородство выглядят красиво, но несуразно. Назар четко дал понять: деньги брата ему не интересны. Ему нужна спокойная жизнь, а это стоит дорого.

Но мамочка воспитывала меня в бессребреницах. Уму непостижимо вообразить за раз такую пачку денег, как восемьсот тысяч евро. Моего воображения хватает на восемьсот в рублях. Все остальное от лукавого. «Деньги надо заработать, – всегда говаривала мамочка. – Честный труд, спокойная совесть и открытый взгляд должны сопровождать тебя всю жизнь».