– Ты меня бесишь, Индюк, – прошептала я и, прикрыв глаза, коснулась губами его груди. – Бесишь…

– М-м-м… – простонал он, вызывая дрожь во всем теле.

– Бесишь… – в полудреме произнесла я, и снова меня окутала приятная, тягучая, густая темнота.

***

Где-то совсем рядом раздался громкий свист, и я, резко распахнув глаза, села на постели. Я была одна на матраце, а Индюк уже копошился у плиты.

– Чайник засвистел и разбудил тебя, – вместо пожелания доброго утра сообщил он.

– Сколько времени? – пытаясь сообразить, что произошло, вопросила я.

– Два, – спокойно ответил Дима.

– Два?!

– Ланская, не верещи. Мы уснули поздно. Не страшно раз в жизни проспать. Лучше расскажи про манифест. Утром ты сказала, что знаешь, где он, – Смирнов снова стал серьезным майором. Он налил себе в кружку кипятка, уселся на табурет напротив работающего ноутбука, пару раз кликнул мышкой, отодвинул компьютер и, схватив с тарелки бутерброд с бужениной, жадно его укусил.

– Да… Я поняла, где манифест. Давай схожу в душ, и за завтраком все обсудим? – предложила я.

– Неа… Еды нет. Все, что оставалось в холодильнике, я ем. Так что выкладывай про манифест, – продолжая поглощать громадный бутерброд, которым вполне мог поделиться, сказал Индюк.

– То есть, ты ешь, а я…

– Не кипятись, Ланская. Расскажи, что надумала. Потом пойдешь в душ, а я спущусь тебе за завтраком. Ты же любишь булочки? Ларек с трендликами уже открылся. Куплю тебе целый мешок, каких захочешь, свеженьких, горяченьких…

– Хорошо, – вздохнула я и исподлобья взглянула на Диму. – Но кофе можно прямо сейчас?

– Так и быть, Лера, – грустно покосившись на недоеденный бутерброд, словно расстается с ним навечно, Смирнов отложил его и повернулся к кофемашине, а я, пока он не видел, быстро распушила и убрала за уши непричесанные после сна волосы.

– Дим, ты помнишь, что говорила нам экскурсовод по поводу Браге? В чем заключалась его теория?

– Что он помешался на том, чтобы создавать идеальных людей? – уточнил Смирнов, протягивая мне кружку ароматного черного кофе.

– Если конкретнее?