– Дайте ей пару минут. Она думает.

Гвен следила за девочкой, видела, что та колеблется, и понимала: видимо, она, обладая, как все местные дети, сильными инстинктами, почувствовала в происходящем нечто необычное.

– Скажи, что мы не причиним ей вреда.

Навина снова заговорила, на этот раз Лиони подошла ближе, хотя и повесив голову.

Гвен поморщилась, видя, как хромота затрудняет движения девочки.

– Думаешь, ей больно?

– Да.

В голове у Гвен все поплыло, на мгновение она закрыла глаза, а открыв их, увидела, что девочка подошла к повозке и остановилась в паре футов от нее. Солнце осветило лицо Лиони, и Гвен заметила, что, хотя глаза у девочки были карие, но с фиолетовыми крапинками, как у нее самой.

– И никто не может взять ее к себе?

Навина покачала головой:

– Я спрашивала, леди.

– Ты уверена?

Айя не отвечала. Гвен попыталась обдумать ситуацию, но охватившая ее паника сковала ей горло и грудь, не давала ясно соображать. Бедняжка металась в поисках решения, но мысли разбегались и возвращались к одному и тому же – образу дома. Смыкая веки, Гвен видела только чайную плантацию и все, что ей удалось создать там за прошедшие годы. Ее пугало не одно только собственное падение, но и мысль о боли, которую она причинит Лоуренсу. Она уткнула лицо в ладони. Ей нет и не будет прощения, никогда, но если Навина не сможет найти дом для Лиони…

Подняв голову, Гвен почувствовала запах горящих дров и готовящейся еды, но никто не будет готовить для Лиони.

– Значит, никто ее не возьмет? – (Айя покачала головой.) – Даже за деньги?

– Они боятся девочки, вот в чем дело. Она не такая, как они.

Гвен закрыла глаза и прислушалась к окружающим звукам, в голове у нее крутилась только одна мысль.

– Мы не можем оставить ее одну.