Лена четко ощущала, что приближается к границе, за которой ее ждет новая жизнь, новый этап. Этот подходит к концу, наступает переломный момент, требующий кардинальных изменений.

Поддавшись мощному внутреннему порыву, она встала с кровати, взяла ручку и бумагу. Несколько секунд всматривалась в белый лист и наконец начала писать.

— Мам, ну ты скоро? Я есть хочу, — на пороге спальни появился сын.

— Иду, Саш.

Решив, что ребенок не виноват в ее проблемах, все же нашла в себе силы и, спрятав листок в тумбочку, отправилась на кухню.

Тула. Городская клиническая больница №7

Утром разговор не состоялся, но Романова не намерена была сдаваться. Закончив все свои дела в гинекологии, она вновь пришла к Громову. Он, как и ожидалось, был уже в палате.

— Тим, нам надо поговорить, — начала она прямо с порога. Бросила на тумбочку сумку и удобно устроилась в кресле, демонстрируя твердость своих намерений.

Тимур напрягся, сердце истерично затрепыхалось где-то в горле. Он не был готов, к такому вообще невозможно подготовиться.

— Не сейчас, — процедил сквозь зубы, скрывая внутреннюю панику, и отошел к окну, чтобы не встречаться с Ирой взглядом.

— А когда?

— Позже.

Как утопающий, хватался за последнюю соломинку, но Ирина была беспощадна.

— Нет, Тим. Мы поговорим сейчас! — серьезно заявила она и встала. Откладывать в очередной раз не имело смысла. Нужно было наконец поставить все точки и понять, как жить дальше.

— Ну хорошо, — Громов сдался. Не осталось сил сопротивляться неизбежному. Он лишь обреченно выдохнул и прикрыл глаза. — Говори.

— Что происходит?

Ее нежный голос ласкал слух, но осознание, что он его больше не услышит, угнетало, горький ком вибрировал в горле.

— Ничего.