Придя к несомненному выводу, что ей на это основательно плевать, она решила приступить к своему основному замыслу:

– Ре-ейн, – привлекла она внимание спутника, но удостоилась только хмурого недружелюбного взгляда из-под бровей.

Сперва привычно надув губки и построив брови домиком, Элпи тут же решила, что, коль скоро ей нет дела до его мнения, то можно и не тратить на него свои чары, поэтому вернулась к простому скучному выражению лица – чем нечаянно крайне его удивила, – и сухо перешла к сути дела:

– Касательно нашего вопроса о правах женщин, помнишь? Ты планируешь с нами сотрудничать? – спросила она в лоб, чего не делала вообще никогда за всю свою осознанную жизнь.

Каменное лицо Рейна было лучшим свидетельством его немалого смятения. Ему доводилось видеть Элпи разной и наблюдать её игру со всех ракурсов. Он знал наизусть добрую половину её уловок, мог по памяти нарисовать каждый нюанс мимики и достоверно передразнить каждую интонацию. Но это безразличное выражение, которое даже делало её некрасивой – он, наверно, впервые видел её некрасивой! – но этот сухой тон и деловой подход!

Он не мог понять этой новой игры и её целей, в растерянности не знал, как не попасть в столь непонятную ловушку, и всё, что смог сделать – осторожно, словно идя по незнакомому болоту, ответить:

– Не планирую.

Если бы Рейн был постарше и отличался бы более тучным телосложением, то следующей фразой Элпи довела бы его до сердечного приступа. Потому что вместо своих обычных приёмов она просто и безыскусно спросила:

– И что нужно сделать, чтобы запланировал?

В шоке Рейн остановил коня и вперился в её лицо долгим и мрачным взглядом.

Это определённо была ловушка. И он определённо не понимал, в чём она состоит.

– Рожай уже! – поторопила его Элпи, возводя глаза к небу.

Рейн скептически выгнул бровь.

С одной стороны, ему не было никакого дела до семейного насилия в его владениях, поэтому ввязываться в это муторное предприятие он не планировал. С другой стороны, можно было бы свалить этот проект на одну из сестёр, самоустранившись из дела. Если можно спихнуть организацию на сестру, а самому поиметь какую-то выгоду – почему бы и нет?

– А что ты готова предложить? – бархатным тоном поинтересовался Рейн.

Элпи некрасиво фыркнула. Некрасиво в том смысле, что немелодично, шлёпнув губами и искривив лицо.

Рейн принялся объезжать её кругом, раздумчиво повествуя:

– Знаешь, я, пожалуй, пойду тебе навстречу, малышка, – обнадёжил он и оскалился в хищной улыбке: – За пару жарких ночей.

Такой пассаж резанул Элпи по-больному; сдержав злые слёзы, она гордо выпрямилась и жёстко заявила: