– Чао, – Лоуренсо собрал мольберт и поплёлся домой.

Но дома отец выяснял отношения с Женуиной.

«Это какой-то повальный психоз, – подумал Лоуренсо. – Все влюблены, все выясняют отношения. Только я да Флавия болтаемся неприкаянные. Хорош Родриго, ушёл утром и исчез. Нужно пригласить Флавию в кино. Ей, наверное, скучно с подростками».

– Послушай, Тулио, – услыхал Лоуренсо, – после того, как ты сказал, что испытываешь ко мне не только дружеские чувства, мне будет трудно с тобой встречаться.

Лоуренсо замер в ожидании ответа отца.

Наконец раздался глухой голос Тулио.

– Я не мог больше молчать, Жену. Зачем обманывать себя и притворяться перед тобой? Конечно, я бы молчал и дальше, но ты сама завела этот разговор…

– Я жалею об этом. Теперь мне будет трудно с тобой. Поставим точки над «и». Мы, больше не имеем права называться друзьями.

– Но это же… Это же просто глупо, Жену!

«Бедный папа! – подумал Лоуренсо. – Бедный Аугусто, полюбивший Мерседес! Бедная Патрисия, связавшаяся с хулиганом Уго! Бедная Флавия со своей верой в то, что Родриго занят работой! Бедная Изабела! А почему Изабела бедная? – спросил Лоуренсо себя. – Не знаю почему, но чувствую, что бедная…»

Лоуренсо унаследовал от отца дар интуиции и предчувствия.

Гордая собой Женуина пришла домой. Но очень скоро скисла. Дом был пуст и тих. Мерседес и Родриго были заняты своей жизнью, и им не было никакого дела до матери. Диего… может, всё это безумие – ждать Диего, и Зели права – пора забыть! По телевизору показывали бесконечный сериал про Марию, да смотреть телевизор было накладно: много электричества на него уходит.

Женуина подошла к окну. Огромная луна освещала улицу. Какая-то тёмная фигура одиноко стояла неподалёку. Женуина узнала Тулио.

«Дура я, что же я наделала! Ведь никому, кроме этого человека, нет до меня дела. А я, как девчонка, развела мерихлюндии».

– Тулио! – позвала она. – Тулио, это ты? Зачем ты стоишь один? Я сейчас выйду.

Тулио стоял, подняв голову, и смотрел на луну.

Женуина робко дотронулась до его плеча.

– Я просила тебя забыть про нашу дружбу, так вот, это был…

– …дурацкий порыв, – быстро сказал Тулио.