– Нет, не надо, не надо.

– Едем домой, девочка.

– В таком состоянии её лучше не трогать, – сказал Аугусто.

– Это мы сами решим! – жёстко огрызнулся Дуглас.

– Ладно, тогда я пошёл.

– Ты забыл бумаги, за которыми приехал! – окликнул Аугусто Родриго. – Пошли в мою комнату, я тебе дам.

– Знаешь, Мерседес, по-моему, тебе нужно поднять давление, попробуй зажать голову между ног, и давление снова станет нормальным.

– Ну и дурак же ты, Дуглас, – сказала злобно Мерседес. – Это тебе надо зажимать голову каждый день, чтобы она у тебя пришла в порядок.

– Отвяжись от меня! – визжала Изабела. – Я ничего не клала в твою папку, дебил!

– Слушай, Изабела, моему терпению тоже есть предел, не выводи меня из себя. – Вагнер грозно надвигался на неё.

– Если тебе захотелось украсть деньги моего отца, ты бы мог посоветоваться со мной как со специалистом по этой части! Ты проделал всё это очень неловко.

– Ах, ты ещё шутишь, дрянь ты этакая! Опозорила меня перед всеми сотрудниками, зачем тебе это понадобилось, дура?

– Но я здесь абсолютно ни при чём. – Изабела спокойно обрабатывала ногти пилкой.

– Ну, я вижу, ты завелась. Как ты со мной разговариваешь, я тебе не папа с мамой, ясно? Родители, как видно, не позаботились о твоём воспитании, поэтому из тебя выросла такая противная избалованная дрянь.

– Пусти меня.

– Я тебе покажу, где раки зимуют! – Вагнер вырвал у неё из рук пилку и с завидным профессионализмом заломил ей руки назад. – Со мной всё будет по-другому, я займусь твоим воспитанием. – Он притянул её к себе и, сжимая мёртвой хваткой её руки, впился ей в губы. И тут же отпрянул: Изабела укусила его. Вагнер от боли выпустил её, и она, воспользовавшись этим, выбежала в ванную и закрылась там.

– Что ты размахиваешь этой бумажкой? Она наверняка фальшивка, и я даже знаю, кто её подделал. – Эмилия обрела спокойствие. Размотала полотенце, включила фен, чтобы высушить волосы.

– Нет, это не подделка, и не пытайся свалить свою вину на кого-то. Знаешь, откуда я извлёк его? Из бильярдного кия Феррейриньи, из его знаменитого кия! Так что дела твои – крышка!