– Ах, да! – я совершенно забыла: моя мать вроде вас – вы не любите, чтобы вас называли Китерия, а она любит, чтобы её называли Жоан. Её настоящее имя Жоана.

– А можно мне взглянуть? – снова спросил Дуглас. – Я вижу, что на письме бразильская марка. Это письмо вовсе не из Барселоны.

Мерседес присмотрелась к конверту.

– Да, действительно, марка бразильская. Знаете, когда вы познакомитесь с моей матерью, она вам очень понравится, она такая забавная, у неё столько причуд. Я, кажется, поняла, в чём дело: она наверняка положила в один конверт полдюжины писем для всех родственников и отправила его моей воспитательнице, чтобы та разослала по адресам. Она ужасно брезгует заклеивать конверты.

– Она что, заклеивает их языком? – спросил язвительно Дуглас.

– Нет, дорогой, – отчеканила Мерседес, – но она не переносит запаха клея.

– А может, всё дело в том, что она ещё не привыкла к тому, что стала миллионершей? И экономит на марках?

– О, нет! Не в этом дело. И, кроме того, ей пока что не досталось ни гроша. Этой инвентаризации не видно конца. Ладно, дайте, я почитаю, что она мне пишет.

Мерседес отошла к окну и углубилась в чтение письма. Вдруг она покачнулась, схватилась за подоконник и осела на пол.

– Мерседес, что с тобой, моя девочка? Тебе плохо? – бросился к ней Дуглас.

– Нет-нет, ничего страшного, я, кажется, чуть не потеряла сознание.

Дуглас усадил её в кресло.

– Какие-нибудь дурные вести? – заботливо спросил он.

– Нет-нет, всё в порядке. Сама не знаю, что со мной!

– Тебе лучше остаться дома!

– Это ещё почему? – вскинулась Китерия. – У неё свидание с Рутиньей Фейтал, она должна узнать, каким образом попадают в высшее общество! Это очень важно для нас.

– Оставь её в покое! Маврия Китерия да Силва! – заорал Дуглас. – Что ты к ней привязалась?

– Не кричи, Дуглас, не беспокойся, дона Кика, я уже в порядке и сейчас отправлюсь к Рутинье Фейтал.

– Я тебя довезу, а потом заеду за тобой.

– Спасибо, милый, – томно сказала Мерседес.