— Да…

— Немного успокоился?

— Да!

— Тогда лови очередной сюрприз!

После этих слов прозвучал звонок в прихожей. Максимка рванулся туда, глянул в глазок. Какие-то двое взрослых, рыжая дама, вся в пышных кудрях, и чёрненький прилизанный дяденька-азиат неистово улыбались ему, вроде как даже рожи корчили. Ну да, ведь дверной глазок все рожи искажает.

— Кто там?

— Максимка, открывай, да поживее! — сказала рыжая дама с сильным сельским акцентом.

— А кто вы?

— Не узнал?

— Ты не узнал свою двоюродную тётю? — хорошим русским языком, но примерно с тем же сельским акцентом, спросил азиат.

Мадам бросилась на помощь: отодвинула трусишку в сторону, сделала повернула ключ. Дверь отворилась, и в прихожую ввалились вышеупомянутые двое — с огромным чемоданом и несколькими сумками. От них и от багажа несло каким-то непонятным духом. И разило мужским одеколоном.

— Ну, дай я тебя расцелую! — бросилась к Максиму рыжая тётка, заключив в цепкие объятия, будто он охапка сена.

— Ты не узнал меня — а я не обижаюсь! Ведь сколько лет прошло! Когда я уезжала за границу, ты был ещё совсем малюткой, даже разговаривать не умел…

И сейчас Мася усомнился, сможет ли разговаривать. Нашло какое-то странное оцепенение: немота плюс общий ступор. Чёрненький, лысоватый, с небольшой проседью дядька, смахивавший то ли на корейца, то ли на китайца, тоже запричитал, прям как сельская баба:

— Ой, какие же мы стали больши-и-ие… Да какие блондинистые-е-е…

Процедуру встречи прервала мадам:

— Ну, всё, кладите чемоданы в угол и везите мальца домой, а то его там заругают…

— Кто заругает? Кто посмеет? — возмутился азиатский мужик. — Ведь родителей у него нет, если я не ошибаюсь!

— Не знаете, так и нечего зря языками чесать! У меня такие соседи — лучше всяких родителей! Я дядя Юре, когда вырасту, иномарку куплю! Японскую! — с горячностью выпалил Мася, при этом смерив азиата с ног до головы холодным взглядом.

— Ладно-ладно, поезжайте! — снова вклинилась мадам. Тут уже она мерила взглядом, и не дядьку-азиата, а Максимку. В её взгляде было: «Идиот, что ли?» От этого взгляда Максимке стало стыдно. Ну, и дубина же он! Нет, пожалуй, теперь лучше подчиняться. И мадам, и всем её прикольным знакомым. А когда вышли из подъезда, прямо у порога, на тротуаре, стояла именно такая тачка, которую он мечтал подарить дяде Юре. Рядом — ни одного блюстителя порядка, жаждавшего штрафовать, стыдить или лишать прав за стоянку в неположенном месте. Чудеса!