«Теперь, — думала она, — я ни дня не задержусь здесь».

Тая выждала необходимое время неприкосновенности тела, а затем погрузила старуху на сани и повезла в лес — к месту, которое было заранее указано ей Тамарой. Ведьма знала, когда покинет этот мир, и последние дни её были наполнены печалью. Она смотрела в пустоту своим всюду проницающим взором, вздыхала и качала головой.

— Что с тобой, бабушка? — спрашивала Тая, играя роль примерной внучки и ученицы, а сама в глубине души ликовала, надеясь обрести долгожданную свободу.

— Так и не свершилось то, чего я ждала, — отвечала Тамара.

Глаза её уже не сверкали молодым задорным блеском, как раньше, и сама она как будто ссохлась, потускнела. Силы покидали её день за днём.

— А чего же ты ждала? — допытывалась девочка, садясь на пол у её ног, как обычно.

— Ждала, что сбудется то, для чего я прожила свою долгую жизнь, — отвечала старуха, — что найдётся девушка, которая сможет восстановить мировую гармонию и вернуть нас всех к изначальному источнику, станет проводником и пророчицей для заблудших мучимых одиночеством и разобщённостью душ. Но увы! Я ошиблась. Столько девушек было здесь за все эти годы, но одну я ждала больше всех — ту, которая владеет не только силой и знанием, но и памятью о предыдущих воплощениях, ищущую и проникающую в законы мироздания, способную выполнить высшее предназначение: вернуть утраченную половинку — материализованную мужскую энергию, подчинить её себе и слиться с ней в единое целое… как в той легенде, что я рассказывала тебе, помнишь?

Тая кивнула.

— А теперь не знаю, права ли я была и на что потратила свою жизнь. Мне кажется, что никто ни сейчас, ни после не станет больше искать утешения, и люди, одержимые страстями, погрузятся в них, не ведая, что творят.

Вспоминая последние дни Тамары, Тая без сожаления погрузила исхудавшее и оттого неожиданно лёгкое тело старухи на погребальный костёр и, добавив бересты и хвои для растопки, зажгла со всех сторон, чтоб быстрее занялось.

Молчаливая и спокойная, сложив руки на груди, смотрела она из-под капюшона, как горит тело её наставницы. Запах палёной плоти и волос распространился вокруг. С шипением, пузырясь, испарялись жир и вода, и Тая усмехнулась удовлетворённо, прощаясь с Тамарой навсегда.

— Гори, сумасшедшая старуха, — твёрдо и громко произнесла она первые слова за три дня поста и молчания, — никакой радости не дала ты мне, никакого счастья и гармонии, о которой всё твердишь, а отняла жизнь, цены которой даже не знаешь. Жизнь важна сама по себе, а твои поиски — от неудовлетворённых желаний. Кто-то когда-то, видно, сильно обидел тебя, и судя по твоему бреду, это был мужчина. И ты через этих глупых заблудившихся женщин пыталась отомстить за свою обиду, мотивируя это высокими целями. Сама ты была не сильно умнее их. Но я, ничего другого не умея, не вернусь уже туда, откуда ты меня украла, я стану новым человеком и пойду делать то, чему ты меня учила — ради богатства и славы, ради красивой жизни, которой я все эти годы была лишена, сидя тут, в лесу. Спасибо за деньги, которые ты мне оставила. Сейчас прогорит твоё прогнившее тело, и я подожгу этот паршивый сарай, который я ненавидела с того дня, когда ты притащила меня к себе. Я не желаю жить и заблуждаться, как ты! Ты околдовала меня так, что я даже не могла уйти, хотя имела такую возможность не раз. Я нашла свою семью и все лазейки, но ты держала мою волю в своих костлявых руках! Зачем?! Ты все равно не нашла бы того, чего ищешь — рождайся же вновь, чтобы страдать, за те мучения, которые причиняешь другим. А мне уже всё равно. Я потеряла душу в этой спайке с тобой, и я уже её не найду.