Мертвецы неторопливо прошли вдоль частокола, защищающего селение, и направились на запад. Священник крался за ними по мягкому мху, из всех сил стараясь не терять их из виду.

Индейцы шли через джунгли по едва заметной тропинке, иногда спотыкаясь и даже падая на колени, однако ни один из них не произнес ни слова. Где-то в глубине леса послышался грозный рык, но они не обратили на него никакого внимания. Лунный свет на тропу почти не попадал, кругом стояла непроглядная тьма, и Иштван, боясь потерять призраков из виду, вынужден был подойти совсем близко. Сердце его выскакивало из груди, дыхание прерывалось, руки тряслись. Мало того, что он преследовал живых мертвецов, так еще в любой момент из сельвы мог выпрыгнуть ягуар или пума. Он что было силы сжимал в руке нож.

Они шли уже не меньше часа, когда Иштвану показалось, что стало немного светлее. И правда, вскоре впереди мелькнул огонек. Священник остановился, чтобы дать индейцам отойти подальше, и вовремя — через несколько шагов он споткнулся о валун, лежавший посреди тропинки, и с шумом упал на траву. Испуганно вскрикнула потревоженная птица. Лежа на земле, Иштван с ужасом поднял голову, не сомневаясь, что мертвецы его заметили. Но они уходили все дальше, так и не обернувшись. Он перевел дыхание, нашарил в траве упавший нож и двинулся следом. Пот струйками бежал по спине, хотя ночью было совсем не жарко.

Еще сотня эстадо — и джунгли расступились. Перед Иштваном лежала окруженная частоколом полянка, посреди которой темной громадой возвышался дом. У двери горели два воткнутых в землю факела, освещая все вокруг резким, колеблющимся светом. В стороне стояло еще несколько небольших построек из дерева и шкур, похожих на хижины в индейском селении.

Тут и там на кольях красовались вытянутые черепа, явно не человеческие. Кое-где с частокола свисали привязанные лианами выпотрошенные тельца летучих мышей, лягушек, ящериц. Священнику всерьез казалось, что он попал в какую-то жуткую сказку.

Поежившись, Иштван огляделся и почти напротив лесной тропы заметил калитку, на кольях красовался длинный череп, напоминающий каймана. Тронул ее — открыта. Он проскользнул за частокол и присел в зарослях папоротника.

— Принесли? — послышался властный голос, и из дома вышел колдун. Четыре призрака замерли перед ним, держа на весу свою жуткую ношу.

— Туда, — кивнул Айа Найа на одну их покрытых шкурами хижин, и мертвецы двинулись к ней.

Колдун дождался, когда они вернутся, и, заглянув в дом, крикнул кому-то:

— Покорми их!

У Иштвана остановилось сердце: из дверей неторопливо вышла Тутаманта Чулла с полной миской в руках. Она отдала еду одному из индейцев и снова скрылась в доме. Но священник успел заметить ее огромный, уже опустившийся в преддверии родов живот.