Выдыхаю и тоже залпом допиваю свою порцию алкоголя, хотя кружка чуть не выскальзывает из вспотевших ладоней.

Встреча на вокзале, две недели «отношений» — об этом я уже знала. Только с мнимым участием совсем другого человека.

Отдых… она говорила, что никогда не выезжала заграницу. Но судя по состоянию Дианы, умудрившейся напиться в рекордно короткий срок и с рекордно мизерного количества вина, судя по искренности её обиды и негодования, — сестра Глеба сейчас не врёт.

Нет нужды даже поддерживать с ней разговор: откровения и так вылетают одно за другим, с противными шлепками падают прямо передо мной и Ромой, почти слившимся по цвету с обивкой кресла, в которое он вжался.

— Я никогда не понимала, что он вообще в них находит. Ведь у всех этих девок прямо на лбу написано, что они хотят только бабла и развлечений. Вот ты мне скажи, разве все эти сиськи-письки и смазливое ебало так важны?

— Не всем, — отвечаю на автопилоте, включённом в тот момент, когда она стягивает с себя свитер, оставаясь в настолько же объёмной футболке, и начинает снова поправлять разметавшиеся длинные волосы.

Оба запястья щедро обвешаны браслетами: и плетёными кожаными, и какими-то разноцветными нитками, и мало гармонирующими с ними серебряными и золотыми, усыпанными подвесками. Они перекатываются по рукам синхронно её неуклюжим, пьяным движениям, постепенно позволяя рассмотреть именно то, что должны бы скрывать.

Оба запястья щедро покрыты шрамами: тонкими и толстыми, ровными и кривыми светлыми полосками, слишком явно проступающими на загорелой коже.

Она шмыгает носом, по инерции касается браслетов сначала на одной руке, потом на второй, словно проверяя, на месте ли те, и пугающе-остекленевшим взглядом упирается в одну несуществующую точку в пространстве.

В комнате становится душно и тесно. Рома молча разливает уже вторую бутылку вина, на нас не смотрит, но и должного удивления на его лице не заметно — значит, ему уже приходилось присутствовать при моментах её неловко-настораживающей ревности к брату.

— И Кирилл этот тоже говнюк полный, — вдруг опомнившись, хрипит Диана и корчит презрительную гримасу, вся разом приходит в движение, машет длинными худыми руками и ногами, снова напоминая огромную паучиху. — Строит теперь из себя хуевого крутого бизнесмена.

— Он ведь действительно преуспел. В карьерном плане, — отзываюсь тихо и буравлю пристальным взглядом Добронравова, требуя его вмешательства. Он ощущает это не сразу, но потом вздрагивает и спешит подтвердить мои слова.

— Да-да, Кирилл… — он запинается на мгновение, раздумывая о необходимости субординации в данном разговоре, но всё же выдаёт своё положенное: — …Андреевич… Он хороший специалист. Я смотрел данные по развитию компании в последние несколько лет…