— Кирилл, там… — еле справляясь с собственным осипшим голосом и распухшим, онемевшим языком, киваю ему в их сторону, краем глаза замечая и брошенную рядом, хорошо знакомую синюю Панамеру.

Люди в форме стремительно выбегают из машин, но нас обходят стороной, не удостоив даже мимолётным взглядом. И меня почему-то начинает трясти ещё сильнее, чем прежде. Я боюсь, что мы оба просто сдохли, и стоим сейчас здесь незримыми призраками. Боюсь, что это лишь затишье перед бурей, и через мгновение нас схватят, заломят руки за спину, защёлкнут на запястьях наручники и отправят прямиком за решётку.

Паша этого заслужил, а ты что, нет?

— Это наши люди. Всё будет хорошо, Машенька, — успокаивает он, легонько покачивая меня в своих объятиях, целует в затылок, дышит загнанно, рвано — чувствую это по тому, как быстро и часто движется его грудь, прижимающаяся вплотную к моей спине.

— Вика… Лирицкий… там был взрыв? — чертовски злюсь на себя, что не получается нормально сформулировать простой и самый важный сейчас вопрос. Губы не шевелятся, язык примерзает к нёбу и зубы громко клацают друг о друга от идущего по телу озноба.

— Не думай об этом. Пожалуйста, просто не думай об этом.

Меня выворачивает. Снова и снова, с каждым разом скручивает желудок с новой силой, выжимая из него всё, до последней капли. Редкие слёзы вылетают из глаз и шлёпаются в растекающуюся под ногами лужу желчи, на асфальте выглядящей густой чёрной жижей.

— Это для милой дамы, — какой-то мужчина останавливается рядом с нами и протягивает аляпистый флисовый плед и бутылку с водой, которую я тотчас же бесцеремонно выхватываю из его рук, растерянно вглядываясь в незнакомое лицо.

Молодой, нос с горбинкой, оценивающий взгляд и неуместная для ситуации кривая ухмылка на тонких губах. Грубые, слегка непропорциональные черты, в совокупности друг с другом необъяснимо притягивающие взгляд. Некрасивый. Харизматичный.

— Спасибо, Данил, — отзывается Кирилл и не спешит выпускать меня из своих объятий, несмотря на то, что мне удаётся кое-как принять вертикальное положение и сделать несколько глотков воды, колючими комками прокатившихся по горлу. — Вы допросили их?

— Этим занимается Глеб.

— Давай вместо него, — Кирилл совершает какое-то быстрое движение и в следующую секунду я снова вижу в его руке пистолет, протягиваемый неизвестному. — Ускорь процесс.

Сердце делает ещё один кульбит, плюхается прямо в выпотрошенный желудок и наполняет его кровью, льющейся из лопнувших вен. Живот крутит, сжимает болью, тянет от солнечного сплетения и вплоть до лобка, словно меня уже вспороли для вскрытия.