— Это, наверное, какая-то особенная традиция всех старших братьев — очень долго быть говнюками, а потом резко становиться нормальными, — грустно усмехнулась я, вспоминая наши с Костей бесконечные ссоры и пререкания, закончившиеся всего лишь за пару лет до его смерти. Примерно в тот самый день, когда я неумело утешала его после расставания с первой девушкой. — Мой тоже терроризировал меня большую часть… своей жизни.

Я пыталась прислушаться к собственным ощущениям, чтобы успеть замолчать до того, как захочется истерично зарыдать. Как ни странно, плакать мне совсем не хотелось. Напротив, появлялось чувство облегчения от самой возможности поделиться своими воспоминаниями о брате. Тем более с тем, кто наверняка поймёт меня. И с тем, с кем внезапно очень хочется поделиться чем-нибудь личным, сокровенным и ценным.

— У вас была большая разница в возрасте? — голос Максима звучал очень тихо, даже как-то несвойственно ему осторожно. Он явно боялся сказать или спросить что-нибудь не то и выглядел очень умилительно в этой несмелой попытке проявить тактичность.

— Почти пять лет. Достаточно для того, чтобы у меня не оставалось ни единого шанса хоть раз как следует дать ему сдачи. А дрались мы постоянно! Ну как дрались… скорее он меня бил, а я его потом щипала исподтишка, чтобы он ответил при родителях и получил от них взбучку. И дохлого таракана мне как-то раз на подушку подкинул, и я в отместку испортила ему все плакаты и тетради с Властелином Колец, которые он так обожал. И сама за это получила, потому что родителям пришлось покупать всё заново. Тогда мне было так обидно от этого, а сейчас почему-то смешно вспоминать.

— Властелин колец? Кажется, я догадываюсь, какое прозвище у тебя было в детстве, — искренне рассмеялся Иванов, снисходительно поглядывая сверху вниз на моё насупившееся лицо.

— Это настолько банально, что даже не смешно. Брату, кстати, тоже было не смешно, когда он в шестнадцать стал одним из самых низких парней в классе и хоббитом дразнила его уже я.

— Мы тоже с братьями постоянно дрались. И всегда из-за какой-то сущей ерунды. А доставалось в итоге почему-то именно Тёме. Не помню, чтобы он хоть раз больше полугода без очередного гипса проходил. А Никиту мы несколько раз очень не по-братски подставляли, когда тот девчонок начал в дом таскать. Вообще большое счастье, что теперь он в другой стране живёт, потому что он обещал отомстить — и, уверен, при первой же возможности сделает это даже спустя столько лет.

От вполне естественного, предсказуемого и логичного факта, что Максим таскает к себе домой девчонок, я смутилась в разы сильнее, чем в тот момент, когда впервые случайно наткнулась на порно, как раз вовсю демонстрировавшее самую суть всего процесса. Покраснели, кажется, даже кончики моих волос. Как назло, именно тогда мы зашли внутрь необходимого здания, и под ярким тёплым светом можно было вовсю любоваться алой краской смущения, щедро залившей моё бледное лицо.