— Похоже, чтобы я была при смерти? — голос почти не дрогнул, за что я тут же мысленно себя похвалила. Хотя в груди постепенно закипало дрянное варево из злости, недоумения и обиды, которое рано или поздно найдёт, куда выплеснуться.

— У меня есть веские основания полагать, что ты в смертельной опасности, — хмыкнул он и, поймав мой хмурый, полный ещё не высказанных вопросов и претензий взгляд, приложил руку к губам и заговорщическим полушёпотом пояснил: — Я думал, после такой кровопотери вообще не выживают.

— Максим!

— Я всё ещё тут, солнышко, — он поднял руку вверх и помахал мне, ехидно улыбаясь. — Видишь, уже и глазки не видят. Говорю же, тебе надо отдохнуть.

— Господи, ну почему же ты такой… — у меня явно не хватало словарного запаса, чтобы подобрать подходящий по случаю эпитет. Если кто-нибудь вообще сумел бы придумать, как можно коротко описать человека, который вызывает одновременно обожание, восхищение, нежность и желание изощрённо его убить.

— Такой остроумный? Очаровательный? Сексуальный? — заметив, как я обречённо закатила глаза, он тут же улыбнулся и примирительно выставил вперёд ладони. — Окей, признаю, с последним я точно погорячился.

— Иногда ты просто невыносим, — выдохнула я и, оставив бесплодные попытки переубедить его, поднялась с дивана и схватила в руки одну из ближайших к себе коробок, как назло оказавшуюся действительно очень тяжёлой. Но упрямство и гордость не позволили мне пойти на попятную, и на губах появилась непринуждённая улыбка. — Итак, куда это нести?

— Поль, давай лучше я сам, а? — Максим резко подскочил ко мне и быстро, нервно и настойчиво выдрал коробку из моих рук, словно из неё в любой момент должна была выползти кобра и вцепиться зубами прямо мне в шею.

— У тебя там что, наркотики? Оружие? Коллекция порножурналов?

— О, кажется, мой сарказм передаётся половым путём?

— Нет, это мой собственный. И всё же, Максим, что происходит?

— Да просто позволь мне о тебе позаботиться! Я хочу, чтобы у меня в гостях ты расслаблялась и хорошо проводила время, а не готовила мне поесть и помогала с уборкой.

— Но я хорошо провожу время только рядом и вместе с тобой, — пробормотала я и понуро опустила голову, не в состоянии и дальше выдерживать его прямой, испытующий взгляд, в котором плескалось столько решительности, сколько у меня за всю жизнь не было.

Я ведь знала, что он именно такой: жёсткий и самоуверенный, чётко знает, чего хочет, и добивается этого любой ценой, идёт напролом и скорее прошибёт все возникающие перед желанной целью препятствия, чем попробует их обойти. И безоговорочно принимала изначально сложившееся между нами распределение ролей, где он был большим и сильным, а я — маленькой и слабой; соглашалась со всеми его решениями, подстраивалась под несомненно приятную, но притом настойчивую опеку.