Джози смерила ее взглядом:

– А доза, что ты вколола в проявочной перед уходом? Уже не хватает? Не таращи глазки на меня. Я знаю, чем ты там занимаешься. Не только свои пленочки проявляешь.

– Джо, мне не хватит всего морфия в мире, – сказала Уилла.

– То-то и оно, как не хватит всего вина, мужчин, денег, драгоценностей и нарядов, – вздохнула Джози. – Занимайся своим делом, Уиллс. Щелкай снимки. Что значит смерть какой-то хористки по сравнению со служением великому искусству?

Уилла засмеялась и поцеловала Джози в щеку. Джози была единственной, кто ее понимал. Даже Оскар Карлайл, ставший с недавних пор ее любовником, не обладал таким пониманием.

Морфий лишь притуплял боль. Единственным средством, способным остановить боль, для Уиллы были снимки. Когда она смотрела в видоискатель аппарата, выбирая ракурс съемки, то забывала обо всем. Даже о собственном существовании.

Пока она готовила аппарат к новым съемкам, со сцены ушли певец и скрипач, на которых у нее закончилась прежняя кассета. Их место заняла девушка, совсем юная, пухленькая и минимально одетая. Она стояла возле деревянного задника сцены, уперев руки в бедра и широко расставив ноги.

Вскоре на сцене появился мужчина, которого Джози ранее назвала провидцем. Он держал в руке с полдюжины ножей. Мальчишка опустил рядом с ним корзину, где лежало еще несколько. На сцену выскочил другой мужчина, юркий коротышка, который объявил, что сейчас выступит Антуан Великолепный, несравненный метатель ножей. Коротышка в шутку посоветовал тем, кто боится крови, заблаговременно уйти. Произнеся эти слова, он спрыгнул со сцены.

Уилла торопливо достала несколько франков, подошла к Антуану и протянула ему деньги, надеясь, что это сделает его сговорчивее и он разрешит фотографировать свое выступление. Антуан взглянул на деньги, затем на нее и покачал головой. Уилла сникла, однако затем метатель ножей показал на нее и на сцену.

Поначалу Уилла не поняла, но потом, заглянув в темные глаза цыгана, способные, по мнению Джози, видеть человека насквозь, сообразила, что к чему.

– Хорошо. Я согласна.

– Что? – почти закричала Джози. – Что происходит? Что он тебе сказал? Уилла… ты же… нельзя соглашаться на такое. Ты совсем спятила? – (Уилла поднесла палец к губам.) – Уилла, не делай этого! Не смей! Пожалуйста! – причитала Джози. – Он пьян! Я видела, как он пил!

Но Уилла уже стояла на сцене.

– Я не буду на это смотреть! – заявила Джози. – Такое не для моих нервов.

Она закрыла лицо руками, однако все равно подсматривала сквозь пальцы.

Метатель ножей что-то крикнул девице, и та быстро ушла. Уилла заняла ее место, встав у задника, так же расставила ноги, но упирать руки в бедра не стала. Вместо этого она подняла свой аппарат – портативную камеру «кодак», маленькую, незаметную, позволявшую снимать с короткой выдержкой.