Теперь Харпер увидела, что по ее щекам текут слезы. Она покачала головой.

– Я думаю, нам нужно поговорить.

* * *

Пришлось прибегнуть к уговорам и некоторому давлению, но Харпер упросила Джони побеседовать. Они шли обратно, из-за влажного летнего воздуха у Харпер покалывало спину от стекавшей по ней струйки пота.

– Какой была Карен?

Джони вздохнула.

– Она была для меня всем. Ее отец оставил нас, когда она была очень маленькой. Просто однажды взял и ушел. Сказал, что больше не хочет быть мужем и отцом. С тех пор мы остались только вдвоем.

Рана от того, что ее бросили, саднила до сих пор, Харпер слышала это в голосе Джони.

– Карен была целеустремленной, амбициозной девочкой. Даже в восьмилетнем возрасте вся ее жизнь была расписана. Она собиралась поступить в колледж, стать ученым и выйти замуж за мужчину, который был бы «хорошим папочкой». Удивительно было наблюдать за тем, как она ставит перед собой цели, а потом идет к ним до тех пор, пока не добьется своего. – Джони вздохнула. – А теперь она умерла. А он притворяется, что ее никогда не было. Любил ли он ее когда-нибудь? Если да, то как он мог с такой легкостью отказаться от нее, от нас?

Снова обида на то, что ее оставили в одиночестве.

Они подошли к дому Люка, и Джони остановилась, оглядывая его.

– Карен понравился бы этот дом. Такой городской дом был следующим в ее планах. Они собирались обзавестись домом, создать семью. Они хотели иметь все.

Харпер провела ее на веранду.

– Вы не боитесь собак?

Джони вздохнула.

– Ну конечно, у вас есть собаки.

Харпер толкнула входную дверь, и им навстречу вырвались Лола и Макс.

– О боже, привет, – сказала Джони, приседая на корточки. Перед ее глазами замелькало месиво лап, машущих хвостов и языков, стремящихся облизать ее.