С рычанием слегка припечатываю ему по щеке. Улыбается… И снова его синее стекло в глазах плавится и течёт. Завороженно смотрю… Мы медленно моргаем.

– Двигайся… – с возбуждённым шипением проходится зубами по губе.

Отрицательно качаю головой, пытаясь отдышаться.

– Или я сам.

– Стой, стой…

– Не могу. Терпи…

Обхватывает крепко руками за талию. Толчок. Наши смешанные с шипением стоны. Ещё толчок… Ещё… Впиваюсь коготками в его грудь от невыносимости этих ощущений.

Но я чувствую, как каждое моё «ой… ай... стой... нет...» взрывает его и заставляет прикрывать от удовольствия глаза и кусать губы. Он кайфует именно от ЭТОГО сейчас. И всё во мне вибрирует от этого его несдержанного удовольствия, прозрачности, порочной чувственности. Меня плавит от его неприкрытого ничем эгоистичного кайфа и удовольствия насиловать меня вот так вот сладенько. И мне кажется, что сейчас я начну слизывать сочащуюся из него сгущёнку.

И я снова хныкаю и смеюсь, с воплями врезаясь в него коготками ещё сильнее. О, боги... Невозможно терпеть это! Кто же придумал такие передозы?! И неужели реально можно привыкнуть?!?

– Ай… яй… – выкручиваюсь на слишком интенсивный толчок и соскальзываю с него, наконец-то!

– Же-ня… – возбуждённо и предупреждающе. – Покусаю.

Перехватывает моё лицо, тянет к себе. Поцелуй…

– Возьми его в руку… – шепчут мне в ушко его губы, он удерживает меня за шею, не позволяя распрямиться

Подчиняюсь.

– Направь… да… дальше… вот так… Опускайся… ещё… ещё! Смелее, детка. Давай… сама… мхм… умница моя… – от этого шёпота моя крыша улетает, и в глазах искрит.

Но всё равно сам толчком полностью заполняет меня.

И от ощущений его не слишком щадящего проникновения у моего тела практически уже нет истерики. Мы такие мокрые… что, если бы не эта его выраженная головка, которая тормозит каждый раз… то, мне кажется, каждое движение вынуждало бы нас терять тела друг друга и находить заново.

И, словно улавливая мои мысли, он несколько раз делает это намеренно. Полностью покидает меня и врывается, тихо рыча от своих ощущений и моих очередных жалобных попискиваний, уже густо разбавленных стонами удовольствия. По спине идет дрожь, взрываясь пьяными фейерверками в голове.

И покидает меня, отпуская. Мои бёдра дрожат, и между ними ноет совсем теперь по-другому!

– Всё? – с сомнением поднимаюсь, заглядывая в глаза.