Я не смогу с этим бороться, даже если захочу.
— Это странно, правда?
Он остается невозмутимым, но его рука тянется, убирая выбившуюся прядь волос с моего лица.
— Это не странно скучать по людям. — он крутит прядь между пальцами. — Мне кажется, я тоже иногда скучал по тебе.
Прежде чем я успеваю понять смысл его слов, его губы прижимаются к моим с нежностью, которая пугает до чертиков.
Эйден не делает ничего мягкого. Он весь такой грубый и жесткий.
Он обхватывает рукой мой затылок и притягивает ближе. Я охотно открываюсь, когда он исследует мои губы. Он целует меня медленно, слишком медленно, словно заново меня изучает.
Как будто он потерял меня и наконец нашел.
Я стону ему в рот, когда он обхватывает мою грудь через халат. Мои соски твердеют и напрягаются под тканью.
Он проводит пальцем вверх и вниз по шраму, как будто запечатлевает его на память.
Я закрываю глаза и сдаюсь его натиску. Нет ничего более сокрушительного и волнующего, чем поцелуй Эйдена.
Нет. Меня Эйден не только целует.
Мне поклоняются.
Он забирает мой мир и переделывает его без моего разрешения.
Он не прерывает поцелуй, когда протягивает руку между нами и расстегивает ремень.
В мгновение ока он устраивается у моего входа и медленно, слишком медленно входит.
Я слишком мокрая, но он все еще находит сопротивление из-за своего размера.
Его стон совпадает с моим собственным, когда он поглощает его с моего рта, смотря мне в лицо.