Я смотрю на свет, льющийся из окна.

Сквозь них проглядывают лучи солнца.

Солнце после дождя.

Красота после бури.

Чем больше Эйден прикасается ко мне, тем сильнее я погружаюсь в его тепло.

В его невысказанные эмоции.

В его безоговорочное принятие.

Я не оборачиваюсь, опасаясь, что чары могут быть разрушены. Я не оборачиваюсь, потому что не могу встретиться с ним лицом к лицу, после вчерашнего.

До конца своей жизни я не думаю, что когда-нибудь смогу полностью встретиться с ним лицом к лицу.

Эйден, мой мучитель, стал жертвой моих родителей.

Тогда он был еще совсем мальчиком. Маленьким мальчиком с взъерошенными черными волосами и невинными серыми глазами.

Эту невинность пытали в подвале и убили, когда он вернулся и обнаружил свою мать мертвой.

В этом подвале происходило что-то ненормальное. Что-то такое, от чего бегут мурашки по коже.

Он потерял там часть себя. Черт, я тоже чувствую, что потеряла там часть себя.

Я просто не помню этого.

Эйден не такой, как я. Он не стирал свои воспоминания. Он все помнит.

Каждую. Чертову. Вещь.

Меня пробирает дрожь при мысли о том, что могло с ним случиться.

С тех пор как я покинула кабинет доктора Хана, в моем сердце пустота. Я находилась на грани нервного срыва.

Я хотела поехать в Бирмингем, оказаться у могилы родителей и кричать на них.