Сзади раздается выстрел, и грубые руки тянут меня за волосы.

Он не двигается.

Папа не двигается.

Открой глаза. Скажи, что любишь меня. Не уходи к Илаю. Я нуждаюсь в тебе больше.

— Папочка!

Мои глаза распахиваются, грудь вздымается. Я лежу на боку, на лбу у меня бисеринки пота.

Папа.

О, Боже. Папа.

Разве он не умер от пожара? Как получилось, что он был окружен кровью?

Или это только мое воображение?

Нет. Горе, сжимающее меня за горло, не может быть воображаемым.

Слезы грозят пролиться, но я сдерживаю их, когда осознаю, что сзади на меня наваливается тяжесть.

Нога Эйдена обвивается вокруг моей, а его рука надежно обхватывает мой живот.

Его свободная рука рисует узоры на моей спине.

Те же самые узоры, которые он всегда рисовал, когда мы сидели в ванне или лежали после секса.