— Знаешь, за всю жизнь мне попадались только три типа мужчин: слабаки, охотники и игроки. Если ты не охотник, остаются два варианта.

Аркадий опустил руки и вытянулся.

— Я не слабак. Ты знаешь!

— Пожалуй, нет. Значит, продолжаешь играть, — заключила она.

— Чем больше фишек, тем интереснее! — сердито бросил он.

Ульяна смерила его равнодушным взглядом и снова отвернулась. Маслов всегда любил задористые речи, цеплял этим клиентов, и ее когда-то… Но не теперь.

— А если они закончатся?

— Всегда можно выиграть новые…

— И что ты хочешь выиграть сейчас?

— Предлагай, — нервно улыбнулся он, начиная уже думать, что зря приехал. От той покорной и тихой Ульяны не осталось ничего. Если она сейчас позволяет себе дерзить, то, что будет потом?

— Чтобы предлагать, надо иметь интерес выиграть по-крупному, — со скукой ответила Ульяна.

— Не понял?..

— Продолжаю твою метафору, — пожала плечами она.

— Ты и не представляешь, что я могу тебе предложить! — с чрезмерной бравадой процедил Аркадий, чтобы она пожалела, что отказывает ему, а потом он поставит ее на место.

— Ты прав, не представляю. Только я совершенно уверена, что ничего не хочу от тебя. Гейм овер, — спокойно произнесла она и оглянулась через плечо.

— Да, верно сказал Юрий — Москва тебя изменила, а этот московский ловелас крепко тебя зацепил, — усмехнулся Маслов.

Его губы скривились в ядовитой насмешке, но за годы знакомства с ним Ульяна знала, что он глубоко оскорблен. И если его задеть еще сильнее, то разразится уничижительная буря. А ей бы сейчас разобраться со своим сквозняком в голове.

— Это всего лишь новая игра, — задумчиво ответила она, отвернулась и приоткрыла окно. «…Которая уже закончилась…»

— Ты, вообще, соображаешь, что ты теряешь? — повысил тон Маслов, не сумев вытянуть из нее хоть какую-то реакцию, хоть как-то разозлить.

— Угу, — уже слушая его вполуха, протянула Ульяна. «А что, если мне спокойно поискать другую работу, чтобы сменить квартиру, а пока выйти в офис, и наплевать на всех? Я ни в чем ни перед кем не виновата. Если и могла, то только перед Ринатой. Но, кажется, вопрос закрыт — они друзья! Тогда почему я должна оправдываться перед теми, кто хочет меня обсуждать? Или чувствовать себя неловко? Интересно, после всего обратит ли он на меня свой величественный грозный взор? И что в конце от меня останется: циничная стерва или сердце в руинах?..»