– Вы ужасны. От вашей музыки рыдают певчие птицы. Вы почти заставили меня плакать.

– Я тоже могу заставить тебя плакать, – сказала его спутница. Глаза у неё горели, и она ликующим взглядом обвела толпу. Она гордилась своей остротой.

Онория сглотнула, сдерживая слёзы злости. Она всегда думала, что если кто-то оскорбит её публично, она ответит остроумно. Это будет безупречный момент, она ответит так стильно и своеобразно, что её противник уйдёт, поджав хвост.

Но теперь, когда это случилось, её словно парализовало. Она могла только смотреть, руки дрожали в попытке сохранять спокойствие. Той же ночью она поняла, что должна была ответить, но в тот момент её рассудок представлял собой кружащееся, нечёткое облако. Она не смогла бы составить предложение, даже если бы в руках у неё оказалось полное собрание сочинений Шекспира.

Онория услышала, как засмеялся один человек, затем другой. Её обидчик побеждает. Этот гадкий человек, чьего имени она даже не знает, пришёл в её дом, оскорбил перед всеми знакомыми, и победа на его стороне. Это неправильно по многим причинам, кроме одной, единственной. Она плохо играет на скрипке. Но, конечно же, конечно же, порядочные люди так себя не ведут. Кто-то обязательно заступится за неё.

И тут, сквозь приглушённый смех и шепот, раздался звук сапог, ступающих по деревянному полу. Медленно толпа повернула головы в сторону дверей. И они увидели…

Онория заново влюбилась в него.

Маркус, который всегда хотел играть роль дерева в пантомимах. Маркус, который предпочитает тихо улаживать свои дела за кулисами. Маркус, ненавидевший привлекать к себе внимание…

Он собирался устроить скандал.

– Что ты ей сказал? – осведомился Маркус, пересекая зал наподобие разгневанного божества. Покрытого синяками и кровью, яростного небожителя, без галстука, но очень и очень сердитого. И, по мнению Онории, он выглядел просто божественно.

Джентльмен, стоявший перед ней, содрогнулся. На самом деле, многие содрогнулись. Маркус выглядел слегка озверевшим.

– Что ты сказал ей, Гримстон? – повторил он, не останавливаясь, пока не оказался напротив её мучителя.

Онорию озарило. Это Бэзил Гримстон. Его несколько лет не было в городе. Но в зените своей славы он прославился как злобный остряк. Сёстры Онории его ненавидели.

Мистер Гримстон вздёрнул подбородок и произнёс:

– Я только сказал правду.

Маркус сжал руку в кулак, другой рукой он обхватил его.

– Ты будешь не первым, кого я сегодня ударю, – спокойно сказал он.

И тут Онория разглядела его. Граф выглядел совершенно диким, волосы растрёпаны, глаза заплыли синим и чёрным, рот распух с одной стороны. Рубашка на нём была разорвана и запачкана кровью и грязью, и если Онория не ошибалась, маленькое пёрышко прилипло к плечу его сюртука.