Мэтью кивнул.

— И наконец, третье. — Она подошла к камину, который несмотря на летнюю жару, ярко горел. Бросив письма в огонь, она некоторое время смотрела, как они пылали. — Без сомнения, есть и другие письма, — сказала она, возвращаясь к Мэтью. — На твоем месте я сожгла бы и их.

Мэтью молча смотрел в огонь, пока не исчезли последние клочки писем. Потом он перевел взгляд на жену.

— И никаких обвинений, Энн? Ни истерики? Ни крика, ни слез? Ты даже не спросишь, как я мог так вести себя по отношению к тебе? Именно так поступили бы большинство женщин.

— А большинство мужчин отрицали бы все. Они бы говорили о недоразумении, преувеличении и ложных слухах.

Мэтью улыбнулся.

— Ты права. Значит, мы не такие, как большинство людей! Почему ты перехватила письмо?

Энн удивилась.

— Что за вопрос! Не могла же я стоять и смотреть, как гибнет твоя репутация!

— Почему бы нет? Я не слепой, чтобы не видеть, каким нерадостным для тебя был наш брак в последние годы. Мое падение было бы тебе на пользу — твои семейные связи и репутация достаточно прочны, чтобы выдержать подобную бурю. Может быть, мой таинственный недруг рассчитывал, что я, как офицер и джентльмен, пущу себе пулю в лоб. Тогда ты стала бы свободна и могла вновь выйти замуж.

— Ты не застрелился бы, — решительно сказала Энн. — Ты не офицер, и у меня есть подозрения, что в твоей жизни были моменты, когда ты и поступал не как джентльмен.

— Я снова признаю, что ты права, как обычно. Так почему, Энн? Почему ты спасла меня?

Она отвернулась, чтобы он не видел ее, лица, и не ответила.

— А может быть, — тихо сказал он, — ты любишь меня? Хоть немного? Несмотря ни на что?

Энн закрыла глаза. Она хотела ответить: «Да» и броситься к нему в объятия, но страх разочароваться и быть отвергнутой был слишком велик.

— Я действовала инстинктивно, — с трудом ответила она. — К тому же, надо было думать о Филипе.

— Да, конечно. Знаешь, я как-то совсем забыл о Филипе. — Мэтью приблизился к ней, и теперь они оба смотрели на сгущающиеся над Парк-Лейн сумерки. — Наверное, были другие моменты в моей жизни, когда мне следовало подумать о нем. Может быть, ему бы понравилась маленькая сестричка.

Энн вздрогнула.

— Ты знал, что это была девочка? — Она взволнованно схватила его за руку. — Тебе что-нибудь известно о ней? С ней все в порядке?

— Я многого не знаю, но могу сказать, что девочка чувствует себя хорошо. Она здоровая и красивая, и живет с Джоном в Нью-Йорке. Ее зовут Тиффани, и мне сказали, что Джон в ней души не чает.