- Что? – недоуменно повернулся он, а я, улыбаясь, ответила:

- Выглядим так, словно нас целую неделю таскали по оврагам и лесам…

Он тоже засмеялся и чмокнул меня в кончик носа:

- Выдумщица!

Мы прошли в прихожую, он надел свою куртку, обулся и распахнул руки:

- Обними меня еще разок!

И я прижалась к нему, принимая нежный поцелуй. Потом он взъерошил пальцами мои и без того перепутанные волосы и сказал:

- Ну, я пошел!

- Иди!

- Я пошел, - предупреждающим тоном повторил он.

- Да, иди, иди! – согласилась я.

- Я…пошел? – его интонация сменилась вопросительной. А я засмеялась:

- Иди, Юнги! А то ты так и не уйдешь!

- А можно? – ухватился он за эту фразу.

- Иди уже! – я открыла замок, и он, еще раз поцеловав, наконец, покинул мою квартиру.

Я защелкнула замок и вернулась в комнату.

Всё здесь напоминало о жаркой ночке – и расхристанная постель, и явственный запах страсти…

И тут меня накрыло! Боже! Что я натворила! Я взрослая, рассудительная женщина! Я не должна была позволять случиться тому, что произошло сегодня.

Да, я тоже без памяти любила Юнги, давно уже любила. Но для всех остальных это ровным счетом ничего не будет значить, когда они заклеймят меня и с позором вышвырнут из компании. А ребята? Что будет с группой??? Требовательные корейские фанаты не дадут им жизни. Сколько уже было таких историй в корейской музыкальной индустрии, когда даже малая оплошность айдола или артиста ставила жирный крест на его карьере, а то и на жизни. Нет-нет-нет, я же не хочу ничего подобного для моих мальчишек. Потому что я никогда не прощу себе, если стану причиной их падения. И что теперь делать?! Как быть???

Я до утра прометалась по комнатам, приняла холодный душ, но так и не придумала ничего более-менее подходящего. А утром, тщательно умывшись и не менее тщательно накрасившись так, что лицо стало напоминать какую-то застывшую маску, натянула очередной офисный костюм, вытащила кулон с гранатом поверх зеленоватой блузки и отправилась в компанию.