Рокки привёз нас к клубу. Толпа из «деловых костюмов» уже стояла возле входа и не понимала, что они здесь делают.

Соорудив коробку для денег, мы с Глорией стали встречать гостей и объяснять, почему они приглашены именно сюда.

Было видно, что ни мужчины, ни их спутницы ничего не понимали, но послушно клали деньги в коробку, когда мы заговорили о пожертвовании.

Рокки тоже не упустил своего шанса и продавал свои сэндвичи – по десять долларов за штуку.

И, на удивление, сделал не плохую выручку за вечер.

В конце вечера, наконец, появился Блондин. Когда все были в сборе, отец малышки сфотографировал нас на память. Она такая чудесная, такая лёгкая! А Иво… Когда он держал её на руках, у него светились глаза! На секунду я забыла о наших разногласиях и радовалась тому, что мы здесь и сейчас.

Домой мы вернулись около трёх часов ночи. Бернардо ещё не спал и ждал нас, чтобы рассказать, как прошёл ужин.

Он, сквозь смех, говорил о том, как кричала Луиса, и, как ворвались в дом все эти люди во главе с нашим Гамусо.

Жаль, что мы пропустили это зрелище. У хозяйки наверняка чуть не случился приступ.

– Она визжала так, будто сейчас умрёт, – сказал Берни, вытирая слёзы смеха.

– А что хозяин? – спросила я. – Как он на всё это отреагировал?

В последнее время изменения произошли не только у нас с Иво, но и хозяин дома стал каким-то странным. После того покушения, он всё чаще стал помогать монастырю и уже не увольнял меня за каждую неверную фразу.

– Хозяин – это нечто! – восторженно ответил дворецкий. – Он не выгнал всех, а наоборот, пригласил их в сад, не раз напоминая, что у них ведь приглашения и это гости Луисы. Но самое смешное было, когда Луиса взяла ведро с водой и хотела облить толпу, а вместо этого облила фотографа!

– Вот умора! – смеялась я. – Смотрю, вы повеселились от души. Мы, кстати тоже! Всё прошло хорошо, «кошельки» танцевали, как подростки и платили за всё, что мы только могли им продать во время дискотеки. А сейчас, пойдёмте спать, а то завтра, чувствую, нужно будет объясняться с «мумией».

***

Я уже подавала утренний кофе в гостиной, когда Иво присоединился к своей семье. Мы переглянулись, но ничего не сказали друг другу.

Краем уха я услышала, что на днях ему пришлось уволить пятерых рабочих. Видимо, из-за этого он был такой грустный и не хотел идти на крестины.