– Брось, неужели, ты всё ещё веришь в сказки, что с милым и рай в шалаше? – скорчилась Луиса.

– Зачем Вы мне всё это говорите, ведь он – мой брат.

– Нет! – отмахнулась Луиса. – Это всего лишь первое, что пришло мне в голову.

– Вы что, спятили?! – закричала я. Моей злости не было предела. – Как Вы могли сказать, что мы с ним брат и сестра?!

– Да ладно, тебе! – сказала Луиса так, будто всего лишь пролила чай. – Если ты действительно его любишь, то не мешай ему жениться на Флоренсии. С ней он будет счастлив. Видишь, я тебя не покупаю. Я не предлагаю тебе деньги. Я говорю с тобой, как женщина с женщиной. Он – мой сын. Поэтому, оставь его, если любишь. Пожалуйста.

Я не могла больше слушать то, что говорит мне Луиса. Открыв дверь, я вышла на улицу. Я поверить не могла, что родная мать может так поступить с сыном! Она не любит его, она любит себя и деньги своей семьи. Но ещё больше она любит деньги семьи этих мафиози и беспокоится о своей репутации.

Домой я вернулась пешком.

В комнату я вошла, как раз в тот момент, когда Гамусо говорил с Глорией.

Гамусо пришёл сказать, что та – его сестра. Но Глория не поверила в это. Да и кто поверит в это?!

Я знала правду, поэтому подтвердила слова Гамусо, которые повергли подругу в шок.

Глория ещё не до конца свыклась с мыслью, что у неё есть мать, а уже узнала, что у неё есть и отец и брат.

Глория выставила Гамусо за дверь. Для неё это был новый шок, и я понимаю её, как никто.

Я крепко обняла подругу, чтобы успокоить и, когда, Глория пришла в себя, я переоделась и вернулась к работе.

Взяв на кухне поднос с чайником и чашками, я понесла его к Донье, и каково же было моё удивление, когда в её комнате я наткнулась на Серхио.

Быстро поставив поднос на столик, я поторопилась уйти.

– Постой! – догнал меня Серхио уже в коридоре. – Почему ты не сказала, что работаешь здесь?

– Она и тебя обманула? – вмешался Иво, который как раз выходил из своей комнаты. – Не сказала, что она – горничная?

Его мне только не хватало! Ситуация и так глупая, а ещё и он!

– Нет, – ответил ему Серхио.

– Ну, вот теперь ты знаешь две вещи: что она – горничная и врунья, – насмехался Блондин.