Грей уставился на меня и делал это так долго, что я подумала, не перегнула ли палку.

Затем он ухмыльнулся и пробормотал:

— Бл*дь, дорогуша, ты такая милая, когда пытаешься быть крутой.

Пытаюсь быть?

— Я говорю на полном серьезе, — возразила я.

— Вижу, детка, и ты все равно милая.

— Серьезно, Грей, я была звездой бурлеск-шоу среди двадцати девушек, которые ненавидели меня и тратили свое время, пытаясь вонзить мне нож в спину. Теперь я руковожу этим бурлеск-шоу и кучей официанток и барменов, которые продолжают переносить проблемы из своей личной жизнь в клуб Лэша, так что мне приходится разбираться с их дерьмом. Без шуток, если я примусь за дело, то могу быть сущей дьяволицей.

Все еще ухмыляясь, Грей сдвинулся, перекатывая нас так, чтобы я оказалась на спине, а он сверху, и пробормотал:

— Жду с нетерпением.

— Это может оказаться не столь приятным зрелищем, — честно призналась я и внутренне замерла от страха.

Он перестал ухмыляться и встретился со мной взглядом.

— Куколка, вчера ты в охрененно шикарном красном наряде, с сердцеедом, которого никто и за миллион лет не назвал бы геем, и здоровяком телохранителем на сверкающем «Линкольне» пронеслась через Мустанг, надрала кое-кому зад и убила всех наповал. Это известно уже всем. Мне поступило столько гребаных звонков от Джейни, Шима, Стейси, Сонни, Энга, которые подробно описывали твой приезд, что мне пришлось выключить телефон. Вчера ты стала сущей дьяволицей ради меня. Это не новость. И для меня это вполне приятное зрелище. И если что-то пойдет не так, я буду с нетерпением ждать, когда ты снова примеришь на себя этот образ, чтобы прикрыть мне спину.

Ох, ну что же.

Звучит хорошо.

— Ладно, — прошептала я, затем улыбнулась Грею.

Грей не улыбнулся в ответ, вместо этого он спросил:

— Ты, правда, переезжаешь в Мустанг?

— Да, — немедленно ответила я.

— Ты переезжаешь в Мустанг.