— Может, мне стоит переодеться, — предложила я, когда Грей вел нас вниз по ступенькам крыльца.

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь, — ответил Грей, сжимая мою руку, по пути к грузовику.

Проржавевшая развалина все приближалась по мере того, как мое беспокойство росло все больше и больше.

— Мне нужно распаковать кучу вещей. Вероятно, стоит начать с этого, — попыталась я.

— Айви, ты не работаешь. У тебя достаточно времени, чтобы распаковать вещи, — заметил Грей, провожая меня к пассажирской стороне грузовика.

Ладно, черт.

Ладно, черт.

Я не хотела встречаться с жителями Мустанга лицом к лицу, не сейчас. Они знали, что я танцую в бурлеск-шоу. Знали, что я спала с крутым парнем, и они никогда не узнают, что он гей. Эти люди ходили в церковь. Их жизнь крутилась вокруг маленького городка. Они не были повидавшими виды, закаленными жителями Вегаса.

Они бы подумали обо мне невесть что.

Они уже обо мне так думали.

Я это знала.

Мне бы удалось справиться с этим, если бы у меня было время подготовиться. Но целый день занимаясь сексом с Греем, прервавшись, только, чтобы перекусить сэндвичами с индейкой и сыром, и пошептаться, пока лежали голыми в постели, переплетясь ногами, держась за руки и касаясь губами в легких поцелуях, не подготовили меня к обеду в Центре ветеранов, где соберется почти весь Мустанг.

Дерьмо.

Грей остановил меня у пассажирской дверцы грузовика, открыл ее, и она громко заскрипела. Мои мысли о том, что все в Мустанге осуждают меня, улетучились, и я взглянула на дверцу.

Мои губы медленно расплылись в улыбке.

— Залезай, милая, — пробормотал Грей, и я посмотрела на него.

— Грузовик тот же? — тихо спросила я, и он сосредоточился на мне.

Затем ухмыльнулся.

Боже, эта ухмылка. Столько всего происходило, но от одной этой ухмылки на душе становилось легко.