— ЭЛЛИС, — нет, не твоя отмороженная интонация раскроила сердечную мышцу новым рубцом, хотя, возможно, и она заставила меня скользнуть, не поднимая руки, трясущейся ладонью по твердой опоре паркета. Ты только что натянул поводок, намеренно, легким давлением, заставив меня это почувствовать… господи, на моем горле. Ты сделал это. Прогнал по моим сенсорам смертельным разрядом в сто тысяч вольт, убивая замертво, останавливая сердце, разум… разрывая изнутри на кровавую пыль и атомы…

Кажется, в тот момент у меня произошел провал памяти или провал во что-то еще. Я не помню, как, когда и почему… была ли это я или кто-то другой? Ты что-то мне говорил или я только ощущала гул, тональность и вибрацию твоего голоса внутри своей головы, лишенный смысла, растворяющий остатки моего сознания, подобно кислоте? И было ли мне на самом деле так страшно? И почему это закончилось так скоро? Как тебе удалось вернуть меня обратно?

— Можешь встать пока на колени.

Ты никуда и не исчезал… это был тотальный провал в твою тьму, в тебя. Ты был везде. Поэтому я растерялась и временно "отключилась", позволив моему телу прожить последние минуты на чистых физических инстинктах и условных рефлексах. Оно и следовало за тобой, тупо, интуитивно, подчиняясь твоему голосу, натяжению твоих нитей и поводка в твоих ленивых пальцах. Оно дышало только теми порциями воздуха, которые ты выделял мне с такой садистской скупостью, отмеряя их с точностью до миллиграмма и как раз столько, сколько бы хватило продержаться моему мозгу — не впасть в кому от кислородного голодания.

— Не торопись… — твоя величайшая щедрость?

Я вообще не ощущала, что делаю и уж тем более, что делала до этого, куда и каким чудом доползла на четвереньках по паркету, оставляя и тут же растирая коленками след своей слюны. Я просто шла за тобой, как ты и приказывал… твоя послушная, тупая сучка тянулась за рукой, голосом и тенью своего Хозяина, которые она так боялась потерять и упустить в этом прессующем все нахрен мраке звенящей пустоты и абсолютного ничто. Возможно ее трясло и у нее не было сил оторвать от пола ладони — она переставляла их не поднимая, потому что иначе могла упасть. И сейчас она так же боялась изменить позу, ее же качало, мутило от дикого головокружения и безумного желания разрыдаться. Ты унижал ее, наслаждался ее безвольной покорностью, а она продолжала цепляться за твою близость, как за единственный спасительный трос, благодаря которому еще могла дышать и существовать в твоей реальности.

Короткий всплеск щенячьей радости, болезненная вспышка кратковременной эйфории-счастья — твоя теплая ладонь обхватила ее личико и ты сам настолько близко к ней встал, что ее тут же потянуло за невесомым прикосновением мягкой шерсти твоих брюк. Боже… она уже была готова прижаться щекой и губами (не будь сейчас в ее рту кляпа) к твоим лакированным итальянским туфлям.