Простите, но я уже банально не знаю… Не знаю, что чувствовать и как реагировать на стоящее передо мною чудовище. Называть ЭТО моим родным отцом, у меня откровенно не поворачивался язык. Уж лучше бы он убил меня, заодно избавив от предстоящих кругов ада, через которые мне только-только предстояло пройти. Такой жизни не пожелаешь и врагу.

— Что я могу тебе на это ответить? — действительно что? Особенно столь циничным голосом и пожимая по ходу плечами ленивым жестом перекормленного жирным мясом хищника. — Наверное, самой популярной среди представителей моего класса фразой "Делаю, потому что могу."

Вот так все просто, и только с обязательной улыбочкой-оскалом… Она так и отпечатается на моей глазной сетчатке доводящим до нервного срыва бельмом, преследуя остаток дня (и даже в ночных кошмарах) каждую гребаную минуту. Доставая, царапая мозг и въедаясь в раны серной кислотой, напоминая раз за разом о моей паскудной беспомощности, как о треклятом биче только что спущенной в унитаз жизни в тридцать лет. Напоминая, кто я в действительности для собственного отца и кем в последствии стану, если посмею попереть против него даже в мыслях…

И то, это не самое худшее, через что мне придется пройти в ближайшие часы (а потом уже и дни с безумно долгими неделями). Самое кошмарное — это… осознать, что я… я больше… я не… Не увижу тебя?..

—

*"Красавчик Джонни" — фильм с Микки Рурком в главной роли, где у главного героя изначально было обезображенное лицо, которое ему в последствии изменит во время тюремного срока пластический хирург.

ГЛАВА четырнадцатая

ГЛАВА четырнадцатая

Теперь я точно знаю, что это такое. Что значить быть никем или даже ничем для целой системы, для мира и людей, кто воспринимает твою жизнь, как за раздражающее бельмо на глазу. Кто оценивает твое существование не выше ломаного гроша. Просто для подавляющего большинства ты всего лишь пустое место, а для отдельных единиц-уникумов — купленная на распродаже раритетная безделушка. Их у подобных коллекционеров может быть уже десятки тысяч, хотя на деле они их собирают по чистой привычке, разве что не могут теперь остановиться. Одержимая тяга к определенным вещам, которую ничем не придушишь и не перебьешь чем-то иным — более увлекательным фетишем. Мания бесконтрольной страсти, требующей крови своей новой жертвы снова и снова, пока внутренние демоны не пресытятся и временно не успокоятся… до следующего раза…

Интересно, какой я уже была по счету? Сколько уже на моем месте успело побывать таких же наивных и ранее очарованных своим убийцей дурочек? Сколько вот так же сидело в этой же машине на переднем пассажирском сиденье в окружении шикарного салона премиум-класса с обивкой из натуральной кожи, облицовкой из лакированного дерева и раздражающего глаз декора из хромированных деталей на приборной панели? Недоступная простым смертным роскошь, от вида которой тебя уже тошнит, поскольку невозможно чем-то искренне любоваться-восхищаться, когда тебе прекрасно известна истинная цена данной красоты. Ведь именно она обязана скрасить последние минуты твоей никчемной жизни, пока ты сидишь в неподвижной позе смертника, в вынужденном ожидании вынесения окончательного вердикта твоему жалкому существованию.